– Да, – глядя в сторону, ответила Алисия – она меня доила с завидной стабильностью. Два раза в год. А я ведь не дойная корова. Но она никогда не позволяла прийти в день рождения моих детей. Никогда. А в этот – явилась. Кошмар. В такой день напомнила мне о… да что я вам говорю. Вы ведь все равно ничего не понимаете. Вам лишь бы меня утопить.
– Вы сами себя утопили – не согласился Валерий.
Алисия нервно отмахнулась от него плечом и выругалась.
Валерий продолжил:
– Мы пришли к ней, но она была мертва. Вы ее стукнули по голове. По затылку.
Валерий замолчал, все ждали Алисию, а что она должна сказать?
– Я не буду вам ничего говорить, вы все равно ничего не понимаете.
– Вам все равно придется ответить по закону – заявил Стефан.
Алисия спокойно взглянула на полицейского. Совсем недавно она боялась его разоблачения, а сейчас ей стало настолько безразлично и спокойно, что чувствовалось какое-то облегчение от всего высказанного. Она грустно усмехнулась и ответила:
– Куда ж я денусь. Я давно гражданка этой страны, и буду отвечать по закону этой страны.
Все молчали, понимая и осознавая всю тяжесть горести, все безысходность будущего и неисправимость прошлого от содеянного.
Кристиан тяжело вздохнул, встал, походил, сел обратно. Все наблюдали за ним, только из-за того, что он начал движение. С такой же долей интереса все могли наблюдать за влетевшей в комнату мухой.
Он опять тяжело вздохнул и заявил:
– Отец оставил мне послание. Я нашел его и расшифровал. Я сначала не понял. А теперь все понимаю.
От этого заявления в глаза присутствующих вернулся интерес.
– Какое послание? – спросил Стефан.
– Он написал мне, что я должен заботиться о Шинкевич Божене. Я не понимал. Зачем я должен заботиться о ней.
– Он все-таки докопался до правды – хмыкнула Алисия. – Когда он успел? Я же всю жизнь держала руку на пульсе. Ни на секунду не расслаблялась. Платила шантажистке. Убила ее, когда увидела, что Марта крутится возле нее.
– Я не крутилась. – сказала Марта – Мы даже не понимали друг друга.
– Но я же это не знала. – крикнула Алисия – А вдруг она могла знать русский язык. Откуда я могла знать, что вы друг друга не понимаете.
– А я должна была вам все рассказать? – возмутилась Марта – Я вообще думала, что вы по-русски не разговариваете.
– А я увидела, что вы стоите на лестнице и о чем-то говорите, вот и решила, что она может тебе рассказать все как Зина. Только у Зоськи одни догадки были, а у этой факты.
Кристиан продолжил, перебив спор женщин:
– В послании отец ничего не написал, только, что я сам во всем разберусь. Но даже вместе с Боженой я не смог разобраться.
– Ты виделся с Боженой? – с ужасом спросила Алисия.
– Да. Мы вместе пытались разобраться. Я все голову сломал, почему отец требует заботиться о той женщине, а моя родная сестра и мать остались без наследства.
– Потому что он уже все знал, – напомнил Валерий – что Алисия его всю жизнь обманывала, что Беата ему не дочь, и ты ему не сын. Но видимо, он любил тебя как порядочного человека, ребенка, который лишился своей родной матери. Ты ведь ни в чем не виноват.
– Если честно я подумал, что она очередная его любовница. Разозлился тогда. Не собирался даже ей помогать. Но съездил, посмотрел на нее. Общался. Потом даже следил за ней. Странно. Я тогда был в ярости, когда ее увидел, а теперь, когда понимаю, что она моя родная мать – она мне нравится.
Марта предположила:
– Отец чувствовал ответственность, обиду за тебя, за обманутого ребенка, за обманутую твою родную мать. Вот и оставил все тебе, чтоб ты заботился о ВСЕХ своих женщинах.
– Да. Где-то за неделю до смерти он сказал мне, чтоб я заботился о ВСЕХ женщинах моей семьи. Я засмеялся, говорю, пока не собираюсь заводить жену, а о маме и Беате и так забочусь. Он тогда разозлился на меня. Я махнул рукой, думаю, ну какая ему разница, женюсь я или нет, сегодня или завтра, можно подумать он сможет что-то изменить. В общем, мы не разговаривали. Он на меня сильно разозлился. Я на него обиделся. Глупо все это. А через несколько дней он умер. А он имел в виду не жену, которой еще и в планах нет. Он имел в виду – Беату, маму и… родную маму. – Кристиан повернулся к Алисии – Зря ты убивала, мам. Отец все равно уже обо всем узнал.
Алисия прерывисто вздохнула:
– Сына жалко. Родного сына, которого я даже не похоронила. Боялась ужасно. Святослав же двойню ждал и как он мог ко мне относиться не известно, если бы узнал, что мальчик погиб. А он так сына хотел. Бредил им день и ночь. Имя придумал. Воспитывал. Играл. Планы строил. Бизнесу его учил. Знал, кому дело передаст. Наследника я ему родила. Да не уберегла. Ну теперь мне бояться нечего могу к нему на могилку ходить.
– Это когда с тюрьмы выйдете – поторопился напомнить Стефан.
– Выйду, куда ж я денусь – со вздохом проговорила она.
– А ребенка вы действительно придушили – не спросил, а утвердительно предположил Валерий.
– Вот это несчастный случай. И за него я отвечу на небесах. Не вам меня судить.
– Что случилось, мама? – Беата подала голос, он ее дрожал, в глазах стояли слезы.
– Беаточка, доченька, – Алисия нежно посмотрела на девушку и перевела взгляд в стену, не было сил смотреть на расстроенное лицо дочери. Она тяжело вздохнула и рассказала – я устала в ту ночь очень сильно. Роды были тяжелые, схватки болезненные. Я целые сутки не спала. Потом мне принесли тебя, я тебя покормила и отдала медсестре. Все было хорошо. Но потом принесли… малыша… мальчика. Братика твоего. Я его