— Она потом писала мне, что нашли только заброшенный дом в лесу. Я думала, что на этом всё и закончилось. — Я пожала плечами, потому что точно знала, что потом рейхан так и продолжил безвылазно сидеть у Эллы в ветклинике.
— На тот момент да. Леди Мерлион не стала осматривать дом, а тот был вовсе не таким заброшенным, каким казался на первый взгляд. И когда леди Лейралия пропала, а Девеник бросился её искать, сотрудники отлова рассказали, куда рейхан их вывел. Дом проверили гораздо тщательнее, и оказалось, что именно там и держали семью Шейронских.
— Надо же… — задумчиво протянула я.
Напоминание о Сандре, которой вот-вот должны были озвучить приговор, о мэре, который пока ещё оставался на своей должности, хотя занятый делами племянницы вовсе перестал появляться на рабочем месте, породили тревогу и вернули к сожалениям, терзающим меня всё утро. Я снова упёрлась взглядом в чашку с чаем, словно в ней были ответы на все вопросы. Но их там не было.
— Что тебя беспокоит? — Эрнет взял меня за руку и осторожно сжал. Его правую ладонь ещё перетягивала повязка, но целитель говорил, что скоро её уже можно будет снять.
— Ничего. Ерунда…
Я попыталась улыбнуться, но серьёзный взгляд жениха — я ещё не привыкла так его называть, но сердце замирало каждый раз, когда я проговаривала это про себя — обещал понимание и участие.
— Амелия, о ерунде ты бы не волновалась.
— Хорошо. — Я вздохнула и принялась рассказывать. — Я всё думаю о письме Таты и предложении стать оракулом. Я знаю, что сделала правильный выбор, решив остаться в Рейвенхилле, потому что, во-первых, сомневаюсь, что готова к такой работе, во-вторых, слишком люблю Рейвенхилл, чтобы переезжать в столицу… — Озвучивать в-третьих я не решилась, но это сделали за меня.
— К тому же я в опале, — произнёс Эрнет. — Если дело только в этом, то данный факт не должен тебя останавливать…
— Да нет же! Дело вовсе не в этом! — прервала я. — Я знаю, что сделала правильный выбор. Я хочу жить в Рейвенхилле и работать с людьми, а не закрыться в Брейвиле и общаться только с императором по государственным делам, но…
— Но?
— Я просто не хочу сожалеть! — высказала я, наконец, стою печаль. — Но мысли постоянно возвращаются к тому, что отказ означает потерю части способностей. Конечно, я получаю гораздо больше, но и терять я ничего не хочу. Но жаловаться на это слишком мелочно…
Эрнет отпустил мою руку, встал и отошёл к окну. Не знаю, что там можно было так долго рассматривать, но его тёмная фигура на фоне льющегося с улицы света рождала во мне тревогу.
— А зачем тебе вообще для этого переезжать? — вдруг спросил он.
— Как это зачем? — удивилась я такому вопросу. — Чтобы стать императорским оракулом.
— Ты же говорила, что им до этого была Тата Мадини, а она много лет жила в Рейвенхилле. И это никак не мешало ей ни быть оракулом, ни держать этот салон. Поездки в Брейвиль, вероятно, были достаточно короткими.
Я замерла, открыла рот, чтобы возразить, но тут же закрыла, проглотив комментарии.
Почему я сама не смогла сопоставить два простых факта? Сейчас это казалось таким очевидным, что собственная глупость вызывала только стыд и смущение. Нет, конечно, предложение поступило в тот момент, когда казалось, что не я могу остаться здесь, и приходилось лихорадочно выбирать, куда бежать… Но потом-то… Почему я уцепилась за старую мысль, не примерив к ней новые обстоятельства? Зря я искала ответы в чашке с чаем, они всегда были у Эрнета.
— Что до опалы, то это решаемо. Несколько месяцев, в крайнем случае полгода, и её снимут. Если всё пойдёт по моему плану.
Эрнет замолчал. Так и стоял у окна, глядя на улицу. Неужели обиделся? Но на что? Я встала, подошла и прижалась к его спине, обняла. Но он не повернулся.
— Считаешь, что это плохая идея? Что я не смогу?
Вообще-то, я тоже так считала. И то, что переезд в Брейвиль оказался необязательным, вызвало ещё больше сожалений — потому что между мной и сохранением умений теперь осталась только неуверенность.
— Почему ты так думаешь? — Он удивился как будто искреннее: во всяком случае, в голосе не было напряжения. Но почему он не смотрел на меня?
— Потому что ты на меня не смотришь, — честно ответила я.
Эрнет обернулся. В глазах его были смешинки и нежность. Он прижал меня и сказал:
— Ты хочешь, чтобы я сопоставил факты, выдал варианты, а, возможно, даже принял за тебя решение. А я вот совершенно не могу думать о серьёзных вещах, когда смотрю на тебя. Постоянно приходится бороться с мыслями, что самым лучшим ответом на любой вопрос будет взять тебя на руки и отправиться наверх.
Сердце забилось быстро-быстро, а щеки залило румянцем. Но я постаралась не обращать на это внимание, пытаясь ещё раз обдумать ситуацию.
Если Эрнет вернёт расположение императора и нам не придётся расставаться на время поездок в Брейвиль, то и я должна справиться со своими страхами.
— Дай руку, — попросила я, желая проверить, насколько успешен будет план Эрнета. Своё решение я почти уже приняла.
Он протянул правую, но тут же убрал и подал здоровую. Я провела пальцем по его левой ладони, пытаясь найти ниточку, уходящую в будущее, которая должна была показать, будет ли император к нему благосклонен. Но увидела кое-что другое.
'— Я, конечно, виноват перед Татой, но то, что она обрекла меня на работу с тобой, просто бесчеловечно! — Мужчина с проседью привстал со стула и грохнул кулаком по столу. Я вздрогнула от этого звука и нервно сглотнула.
— Понимаю ваше недовольство, ваше величество, — ровным голосом ответил Эрнет без тени иронии или сарказма, но, кажется… император их там услышал.
— Ты опять издеваешься? Он издевается⁈
Правитель посмотрел куда-то за спину Хантли, и я увидела там… себя. Тамошняя я отчаянно мотала головой, император злился, а Эрнет с совершенно невозмутимым видом продолжал.
— … но если