Глава 60
В обед Маргери прислала перешитое платье.
Точно, бал уже через два дня! Не думаю, что он состоится, если Сандру посадят. С другой стороны, мэр всегда действует так, чтобы его причастность к тёмным делам нельзя было доказать. И если улики против племянницы будут неопровержимые, то будет ли Гудис Панс рисковать своей репутацией или сдаст подопечную жандармам, сказав, что не имеет отношения к преступлению?
И ведь именно в этих похищениях, он действительно никак не участвовал. Это была идея одной лишь Сандры, которую та воплотила так, как сумела. К счастью для семьи Шейронских не так хорошо, как, возможно, мог бы устроить всё сам мэр.
Тем не менее, никаких вестей об отмене бала в газетах не было. Наоборот, там продолжали писать, кто приглашён, кто из музыкантов будет выступать, кто поставляет цветы, и кто занимается оформлением зала. Подготовка шла нешуточная. Даже меня упомянули в одной из статей, приложив к тексту рисунок Хантли, который он сделал в первый день моего появления в Рейвенхилле. Да, тот самый, где я стояла растерянная, с растрёпанной косой и выглядела точно как вчерашняя выпускница закрытого пансиона.
Как же давно это было. Словно целую вечность назад. А ведь прошло всего несколько месяцев, за которые успело столько всего случиться, что я не узнавала себя не только на портрете, но и в жизни. Как будто стала другим человеком.
Я так и просидела весь обед в кабинете с платьем, перебирая ткань и думая о произошедшем. Только, наверное, через час встала, бросила камни и убедилась, что с Девеником, Лерой и её родителями теперь точно всё будет в порядке. Судьба Сандры оказалась скрыта от меня личностью чёрного короля. Даже благословение Ины не помогало пробиться через этот барьер, хотя Тата в письме обещала, что скоро я смогу и это.
Благословение Ины. Мысли тут же вернулись к Хантли, и в груди снова разлилась боль. Несмотря на радость от спасения Шейронских, возвращения Ники и Виктора, счастливых перемен в судьбе Осборна и Грейс, найденного завещания Эллы это всё оставалось как будто в стороне, словно меня от этих событий отделяло толстое стекло — видеть видела, но принять участие не могла.
Зато это ощущение отстранённости помогало находить для клиентов самые действенные решения, которые несли в себе совсем незначительное количество рисков, зато сулили наибольший успех. И я даже расстроилась, когда последний клиент покинул салон, оставив наедине с собственными проблемами.
К счастью, после утреннего визита Ники мне стало гораздо легче. Во всяком случае, я не плакала, хотя и готовности читать дневник и слушать записи, тоже не было. Честно сказать, я боялась. Как будто там действительно было что-то способное убедить меня в собственной неправоте. Но разве это возможно? Или боялась, что примеры, которые подготовил для меня Эрнет, будут настолько мучительные, что подорвут мою веру в себя? А может, просто не хотела думать, что боль, которую я испытаю, причинит мне не кто-нибудь, а любимый человек? Но мне и так было больно! Так не сделать ли ещё больнее, чтобы измерить всю глубину пропасти между нами?
Я решительно пошла в спальню и взяла с прикроватного столика тетрадь, в которой ещё в цирке признала дневник Элеоноры. И глубоко вздохнула — мне уже заранее было больно.
* * *
«Сегодня снова говорила с братом о Филиппе. Кажется, Эрнет не понимает, как это для меня важно. 'Надо принять взвешенное решение. Это твоё будущее. К такому вопросу нельзя подходить небрежно». Какая логика, когда я люблю⁈
Брат никогда не разбирался в чувствах! Да он не поймёт, что происходит, даже если ему любовь под самый нос сунут! Но в одном он прав: это моё будущее, а значит, за мной должно быть последнее слово! Ах, если бы не законы, или если бы был жив отец…'
'Я ходила к гадалке. О Вальде все в столице слышали. У неё бывает леди Коуп и многие друзья Филиппа. Правда, сама я их не знаю, но Филипп обещал исправить это досадное недоразумение в ближайшем будущем.
Раньше я не была у предсказателей. Эрнет считает, что в этом нет правды, но я убедилась в обратном! Гадалка знала всё обо мне, наших чувствах с Филиппом и проблеме с братом. Кто, если не Ошур, мог поведать ей это?
Вальда сказала, что впереди меня ждёт счастье и благословение Ины. Будто я сама не понимаю! Вот только это счастье зависит от чужого решения! Я хочу быть с Филиппом, он тоже хочет, Ина и Ошур благословляют наш союз, но брат…'
«Как Эрнет может так судить о том, что для меня важно? Я вижу, как Филипп старается, как он заботится обо мне. Сегодня мы гуляли по парку и говорили о жизни, о мечтах, о будущем. Это было так… волнующе. Чувства всё ещё переполняют меня, так что сложно писать. С Филиппом уходит тоска по родителям, я снова становлюсь собой прежней. Только он понимает, как мне грустно, и как меня тяготит эта потеря».
«На берегу паркового пруда Филипп посмотрел мне в глаза, и я… нет, не поняла… меня пронзило осознание, как сильно я люблю его. Именно пронзило. Словно молния».
«Он уважает меня, верит в наше будущее. С ним я счастлива, свободна и точно знаю, что благословение Ины здесь. Только брат не понимает ничего! Почему же решать должен именно он⁈»
«От мысли, что я могу быть с Филиппом, моё сердце так быстро стучит в груди, но потом я вспоминаю Эрнета…»
«Я просила Филиппа снова поговорить с братом, но он ответил, что это бессмысленно. Что именно я должна донести своё горячее желание вступить в брак. Ах, сколько раз я уже пыталась! Но буду пробовать до тех пор, пока не добьюсь своего!»
«Разговаривать с ним, словно со стеной! Эрнет будто разучился понимать человеческую речь! Филипп считает, что он не беспокоится обо мне, а просто боится остаться совсем без семьи, не хочет переживать утрату в одиночестве. Как это жестоко, обрекать на подобное не только себя, но ещё и меня! Никогда не думала, что Эрнет такой эгоист! Кажется, я вовсе его не знаю».
«Филипп придумал отличный план, и сегодня я обману брата. Скажу, что буду с Марин и её родителями, а сама уеду на целый день за город с любимым. Главное, подобрать момент, когда Эрнет занят, чтобы он не пошёл провожать.