Англия, Швейцария, снова Англия, Франция… Четыре с лишним года в тюрьме по делу анархистов. И опять Англия.
1917 год. Возвращение в Россию, уже в другую, «не по милости монарха, а по воле русского народа», после сорокалетия на чужбинах. Торжественная встреча, многотысячная толпа, дамы с цветами, министры Временного правительства, черные знамена анархистов, почетный караул офицеров Семеновского полка, оркестр, пламенные речи…
Кто же все-таки он, князь Кропоткин? Пламенный революционер, искатель приключений, самоотверженный ученый? Некорректные вопросы. Каждый настоящий ученый, по сути, есть революционер. Завершив одну из своих работ, он произнес знаменательные слова: «В человеческой жизни мало таких радостных моментов, которые могут сравниться с внезапным зарождением обобщения, освещающего ум после долгих и терпеливых изысканий». Самое прекрасное приключение!
Это Кропоткин сказал, когда его логические умозаключения безупречно подтвердились экспедицией австрийцев, открывших землю, которая фактически уже была им открыта.
Юлиус Пайер. Приключения на «Тегеттгофе»
Российское правительство отказалось от исследований области Ледовитого океана к северо-востоку от Новой Земли. Эту задачу первыми начали решать иностранцы.
Экспедицию возглавили лейтенант австрийского флота Юлиус Пайер (1842–1915) и Карл Вейпрехт. Они вышли в море в июне 1872 г. на деревянном пароходе «Тегеттгоф» с запасами продовольствия на три года. Это обычная практика в таких экспедициях, продолжительность которых предусмотреть невозможно – запасы делаются с двойным и даже с тройным перекрытием.
Тот год в Баренцевом море выдался крайне «ледовитым». Уже в августе судно было затерто льдами. Навсегда.
Два года длился этот безвольный, изнурительный для людей и судна дрейф по прихоти льдов, ветра, течений. С наступлением полярной ночи обрушились на пароход зимние шторма, беспощадно сдавливающие льды. Непрерывный грохот льда и треск корпуса. Нередко громадные льдины заползали или обрушивались на палубу. Четыре с лишним месяца люди жили в постоянной тревоге, в ожидании гибели судна, каждую минуту готовые его покинуть, высадиться на лед.
К весне «Тегеттгоф» находился уже много севернее Новой Земли, в водах, которые до них еще не посещались человеком.
Наступило и закончилось лето, не оставив надежды на освобождение ото льда. Зато принесло открытие. Ради таких мгновений и переносят люди небывалые трудности, жертвуя здоровьем и жизнью.
– Земля!
Предположение Кропоткина о существовании неизвестной земли на севере Баренцева моря блестяще подтвердилось. Событие произошло 30 августа 1873 г.
Что это была за земля, отметил Пайер: «суша, состоящая только из снега, голых скал и смерзшихся камней… На земле едва ли мог существовать более печальный и безнадежный уголок… Но нам он казался настоящим раем».
Нисколько не умаляя заслуг открывателей, заметим только то, что оно в какой-то степени было случайным, по воле волн и ветра. Теоретическое же открытие этой земли было сделано на основе долгого, тщательного, рационального научного труда.
Юлиус Пайер в одежде полярника
Обследовать открытую землю не скоро пришлось – следовало ждать четыре месяца до истечения черной полярной ночи.
Вновь потянулись однообразные дни. Усилилась цинга, потеряли одного человека. Начали излечиваться медвежатиной – добыли почти семьдесят белых медведей.
Начались санные экскурсии при пятидесятиградусном морозе, ночами мерзли в палатках. Собак было только три, груженые сани тащили люди. Добрались до северной точки новой земли. По пути собирали образцы горных пород, изучали строение островов и покрывающих их ледников, знакомились с животной жизнью архипелага, заснимали и положили землю на карту. Впоследствии, многими годами позже, выяснилось, что это удалось не точно. Пайер был уверен, что Земля Франца-Иосифа есть два больших массива суши, разделенных проливом. Не заметив, что это архипелаг из семидесяти крупных островов и без счета маленьких.
Во время перехода по одному из ледников каюр с собаками провалились в трещину, заметенную снегом. Пайер помчался в лагерь за веревкой, вернулся через четыре с половиной часа, с помощником. В глубине трещины была зловещая тишина.
Но, к счастью, обошлось. Каюр и собаки задержались в падении на выступе, на глубине двенадцати метров. Вытащили почти замерзшего каюра и всех трех собак.
Между тем стало ясно, что «Тегеттгоф» скован льдами навечно, и выбраться людям из ледяной ловушки можно только добравшись на шлюпках до Новой Земли, где есть надежда встретить русских промышленников.
Шлюпки поставили на сани, загрузили продовольствием (две с половиной тонны) и снаряжением (две тонны). Каждые сани должны были тащить по снегу и льду по пять человек.
В конце мая 1874 г. экипаж простился с судном. Начался неимоверно тяжкий и практически напрасный труд. Предстояло пройти не меньше 250 миль. За первый месяц преодолели милю с четвертью. Позади все еще виднелись мачты покинутого судна. А третья часть продовольствия уже была израсходована. Южные встречные ветры относили лед назад, к северу, с той же скоростью, с какой люди тащили сани к югу.
Через два месяца пути по льдам, мокрому снегу и редким разводьям отошли от судна на… 15 миль. Представлялось наиболее разумным и спасительным – вернуться к пароходу. Отказались от этого из-за опасения не найти его во льдах – тут уж верная гибель.
В минуту отчаяния льды начало разводить, появилась возможность идти на шлюпках, правда, периодически вытаскивая их на льдины и снова тащить на себе.
Но вот в середине августа показалась кромка льдов, а за ней безграничная ширь открытого моря. Пайер записал: «Мы вышли из темной, холодной гробницы для новой жизни». А вот что он написал чуть ниже: «Но, несмотря на всю безумную радость…все же мы не могли без боли подумать о том, что нам теперь навсегда предстоит проститься с застывшим полярным царством, с царством льдов, которые сверкали позади нас во всей ослепительной красоте».
В. Визе к этому добавил: «Полярные страны властно влекут к себе человека, раз побывавшего в них, даже если это пребывание было связано с тяжелыми лишениями». Очарование Севером велико и непреодолимо.
Пошли на шлюпках вдоль западной кромки Новой Земли. Продовольствия оставалось на десять дней. А сил на сколько?..
На южном острове Новой Земли в конце августа 1874 г. увидали две русские промысловые шхуны. «Разместившись на судне “Николай”, обогрелись и ожили».
Да, нелегко дается людям Север.
И еще одно «приключение» экипажа «Тегеттгофа», о котором он, надеемся, не узнал. Один норвежский ученый утверждал в 1930 г., что архипелаг Франца-Иосифа открыт не австрийцами, а норвежскими промышленниками в 1865 г. Это утверждение совершенно неосновательно «и даже не может служить объектом исторических спекуляций».
Вернемся, однако, как замечал В. Визе, «на многие тысячи лет назад».
В священных свитках древних индусов (6–7 тысяч лет до