— Ага, а вместе с ним в том же лазарете сейчас наверняка присутствует и красавица Анна Леонидовна, — сделал я вслух закономерный вывод, отчего смуглые щеки моего брата окрасились вполне себе заметным румянцем.
М-да, подкалывать братца, конечно же, очень весело, но братскую поддержку оказать все же пришлось. Вместо пути до дома, к свежеприготовленным пирогам и шаньгам, до которых наша кухарка Аглая была большой мастерицей, мы с Пашкой двинулись совсем в другом направлении — в сторону уже заявленного лазарета, отдельно стоящего немного на отшибе от основного поселка одинокого одноэтажного строения.
— Вот за возвращенное оружие отдельное спасибо, я с вами чуть попозже обязательно расплачусь за него честь по чести, — обрадовался штабс-капитан Долгих, когда после взаимных представлений мой брат вручил ему один из своих трофеев. И, кстати, раненый, в отличие от вчерашнего, уже не лежал этакой снулой рыбой, распластанный на кровати, а вполне бодро восседал с опорой на подушку на предоставленной в его распоряжение деревянной кровати. Ну, и искомая Пашкой Анна Леонидовна, конечно же, обнаружилась рядом с ним.
— Не нужно ни за что расплачиваться, пистолет же и без того ваш был, — пробурчал себе под нос мой брат, смущенно рассматривая носки собственных башмаков.
— И вообще, мы не ради денег кинулись вам на помощь. — Решил поддержать я Пашку в его стремлении оказать наиболее благоприятное впечатление на прелестницу.
— Не ради денег?.. — Немножко замешкался офицер, но, кажется, тут же нашелся, поскольку лицо его вдруг осветилось довольной улыбкой. — Тогда.… Мы тут поспрашивали с моей невестой у солдат насчет наших спасителей…. Вы же сыновья командира полка?..
— Д-да, — согласился я, не понимая, к чему это он вдруг привел наше семейное происхождение, краем глаза еще дополнительно отмечая, как просветлело лицо брата при известии, что его симпатия хотя бы еще формально не является женой этого офицера.
— Наверняка, планируете в дальнейшем, как и родитель, податься по военной линии?
— Да, планируем, — уже увереннее согласился я с данным утверждением.
— Тогда это мое наблюдение для будущих офицеров будет необычайно полезно. — Закончил штабс-капитан подводить к сути своего внезапного замысла. — Я открою вам, каким образом можно практически с гарантией получить от Системы такую очень важную и полезную для любого руководителя и командира характеристику, как Харизма. Она позволяет сделать так, чтобы люди более дружелюбно и отзывчиво относились к вам и вашим пожеланиям. Интересует?
— Очень интересует, — это уже Пашка вперед меня успел. Сам я, признаться, тоже немного возбудился на прозвучавшее предложение, но подбирал слова для соблюдения политеса. Ну, и параллельно я пытался вспомнить, слышал ли я вообще когда-нибудь до этого о Характеристике с таким непонятным названием.
И, кстати, даже если бы штабс-капитан вообще никак не описал эффект от этой Характеристики, все равно мы с братом страстно бы желали ее получить. Насколько мы, с Пашкой, успели уже убедиться, любая дополнительная Характеристика от Системы позволяет получить какие-то вовсе даже не иллюзорные выгоды в жизни. Жаль только, что раздает она эти дополнительные Характеристики очень неохотно и зачастую исключительно с риском для жизни получателя этой характеристики. Так что да, очень хотим узнать.
— Секрет этот я узнал случайно. В училище, перед выпуском, мне и еще двум курсантам, у кого предполагалась спорная итоговая оценка, командир нашего училища поручил составить и прочитать перед приемной комиссией доклад на тему пройденного нами за время учебы материала….
Хм. Неужели за без малого десять лет, прошедших после появления Системы, люди так и не сумели заметить даже столь вопиющие закономерности? Но факт остается фактом, Харизма так и остается в числе очень редких и слабо изученных характеристик. И уж о подобном способе ее получения мы, с Пашкой, точно не слышали.
— Спасибо вам огромное! — Поблагодарили мы, с братом, штабс-капитана в конце закончившегося небольшого, но очень познавательного рассказа.
А я еще добавил:
— Вот такая благодарность за оказанную помощь мне точно нравится.
— Если вы, Александр, имеете в виду безобразную ситуацию с той бендершей из Николаева, когда мы не вступились за вас, то простите великодушно, — очень точно поняла суть моих сетований красавица. — Я просто не могла вмешаться. В тот момент Слава был очень плох, и все свое внимание и остатки маны я тратила на подкрепление его здоровья. А четвертый наш спутник, он вообще, как я поняла, находится у нее в подчиненном положении и тоже не мог вмешаться.
— Вы сказали бендершей? — Посетила меня вдруг озарение. — А я все гадал вчера, что за дом, о котором она говорила, может дать за три месяца доход в две тысячи рублей, пусть и ассигнациями.
— Ха-ха-ха, — рассмеялась Анна Леонидовна, глядя на мое обескураженное лицо, — а вы вдруг решили, что она целый дворец внаем сдает? — Нет, она самая обычная содержательница публичного дома. Как оказалось, жителям Херсона публичный дом иметь в городе гораздо важнее, чем полноценную целительскую обитель.
— Аня, не переживай ты так, все уже позади, — взвился вдруг раненый штабс-капитан, обняв за плечи внезапно до слез загрустившую невесту.
— Для кого позади, а кого и вовсе искать не стали! Илья Федорович, Ниночка! Где они сейчас? И я тоже бы в ту ночь пропала, если бы ты, Слава, тогда не вмешался. — Истерика, я припомнил это слово. У этой красивой девушки началась самая настоящая истерика.
— Все же, Аня, не стоит посвящать этих молодых людей в наши проблемы, — попытался успокоить свою невесту офицер, но ту уже окончательно понесло.
— Да! Не стоит! Только знаешь, Слава, я уже до смерти устала прятаться! Кто бы знал, что обладание даже крохотным знанием заклинаний исцеления может быть столь опасным. Вот вы, молодые люди, знаете, что в первую очередь темные культисты охотятся именно за нами? А Херсонский генерал-губернатор, князь Барятинский, когда я явилась к нему с просьбой о защите и расследовании, просто указал мне на дверь, и мы, со Славой просто вынуждены были бежать из родного города на первом же попавшемся в порту корабле…. Зерновоз! Мы спрятались в трюме зерновоза. Вы, ребята, когда-нибудь видели, какие на том корабле крысы?..
Пусть не сразу, но этот приступ истерики все же удалось успокоить. Знаете, крайне неловко ощущать себя в качестве абсолютно лишнего лица, которому, на самом деле, не предназначаются звучащие откровения и не иметь возможности, без