— А если нет?! Ты не думал, что не все видят… то же, что видишь ты?
Она проговорила последние слова уже спокойнее, но повторила вновь, что он должен был сообщить старшим. По крайней мере — Кингсли и Макгонагалл.
— У меня даже нет палочки, чтобы отправить Патронуса, — сдался Старший префект.
Джинни было нахмурилась, а потом улыбнулась и стрельнула глазами в той самой мысли, что Теодору едва пришла в голову.
— Скоро мы станем с тобой одним целым, а я с удовольствием одолжу тебе свою палочку уже сейчас.
Вторую часть мысли про палочки она в этот раз не договорила, но она и так была понятна. Через несколько минут, потраченных на — вопреки всем школьным правилам, что устанавливал сам Нотт — нарушение дисциплины, он, раскрасневшись, взял её палочку в ладонь.
— Экспекто Патронум! Кингсли, это Нотт. На всякий случай — я не чувствую Барьера. Он пал.
Серебристый филин вспорхнул с плеча, обдав их воздухом с запахом грозового ветра, и скрылся в небе.
Через несколько ещё более горячих минут он почувствовал пристальный взгляд — который тоже принадлежал Патронусу. Серебристой рыси, грациозной и прекрасной. Вспомнив, где видел её в прошлый раз, он слегка остыл.
— Спасибо, Нотт, но мы в курсе. Через три дня прибудет делегация Конфедерации, и эти три дня нам придётся потрудиться. Будь готов явиться на заседание Визенгамота — и вообще, ты нужен мне в Лондоне. Ничего не закончилось, Теодор, всё только начинается.
«Всё только начинается».
От этой мысли у него слегка закружилась голова.
Глава 153
Варнава Кафф производил странное впечатление. Всё, что Теодор слышал о нём из разных источников, подсказывало, что после многих месяцев давления со стороны Пожирателей — сначала легитимистов, а потом и радикалов, вплоть до «восстания в «Пророке» в начале весны, этот волшебник должен был бы быть изнемождён, запуган, сломлен. Как будто бы он должен был бы сделать тот отчаянный, рисковый шаг с публикацией информации о приспешниках Тёмного лорда по всей Британии из последних сил, в предсметном, агонирующем броске уже поверженного зверя.
Но эти ожидания отнюдь не совпали с реальностью. Напротив, Варнава Йоррик Кафф был пышущим жизнью магом примерно сорока пяти лет. Бритая лысая голова, очки в толстой роговой оправе модного бирюзового цвета, аккуратная борода, короткая, снабжённая металлической рукояткой палочка, перо за ухом — этот эпатажный образ дополнялся широкой профессиональной улыбкой. Такой, будто бы ничего и не произошло.
Такой, словно бы Теодор не сидел в кабинете с чёрными от копоти магического пламени стенами и потолком в окружении наполовину разгромленных, наполовину уже восстановленных печатных станков. Их беззвучные движения так же производили впечатление наполненности жизнью, и это всё так же контрастировало с общим разгромом, что царил в Косом переулке.
Здесь, в здании редакции «Ежедневного пророка» между разгромленным магазином «Всё для квиддича» и уныло заколоченными окнами аптеки Малпеппера, Теодор оказался уже на следующий день после битвы за Хогвартс. Это было официальное название, которое ему сообщил усталый Кингсли. И официальную же позицию, историю, предпосылки и результаты предстояло для газеты сформулировать Теодору Нотту.
«Ты первый зажёг огонь под этим котлом, тебе и пить до дна это зелье», — повторил его же собственные слова, будто подслушав их там, в замке, чернокожий колдун, всем своим видом излучавший усталую уверенность. Многочисленные волшебники, министерские чиновники, вели бурную деятельность в коридорах и кабинетах. Следы боёв в самом Министерстве практически отсутствовали, а среди лиц попадались и те маги — незнакомые по имени, но знакомые по облику, — что встречались ему в декабре и раньше. В тот период, когда Яксли всё ещё был Верховным чародеем, а подобие легитимности власти было для узурпаторов важнее, чем жестокое насаждение своей воли.
«Есть что-то в этом Кромвельское», — подумал Теодор, разглядывая следы огня на потолке. Редакцию «Пророка» выжгли, словно бы в отместку, но она заняла эти же помещения, заселившись едва ли за полдня до визита Теодора. Кафф вежливо предложил ему кофе на время ожидания, пока он и его подчинённые готовили колдокамеру и перья для интервью, и Теодор не менее вежливо согласился. Теперь же он мог гадать на кофейной гуще, если бы хотел, а Варнава Йоррик всё держал его в ожидании. — «Парламент восстановлен, возвращён король… История будто бы повторяется сквозь время».
Шеклболт, запечатав заклинаниями двери даже от Персиваля, ставшего его временным личным помощником, известил Теодора, что реформы, которые он сам продумал и передал за те двадцать тысяч галлеонов, магглы («люди главной леди») одобрили, но внесли некоторые правки. Тео не стал задаваться вопросом, как именно их представят общественности, лишь поинтересовавшись, стоило ли ему рассказывать и об этом — и получил категорическую отповедь.
— Ты должен рассказать, что случилось в замке, Нотт, — хмуро обронил в ответ на его вопрос старший колдун. — Расскажи, как мы сплотились против Волдеморта. Ученики и преподаватели, старшекурсники, все четыре факультета, обыватели Хогсмида, лорды Визенгамота и квиддичисты. Сплотились против общего врага, и наши усилия поразили его в самое сердце — жертва одного стала победоносной. У тебя хорошо получилось сказать такое в августе, теперь надо повторить успех. Каффа я предупредил, что пришлю тебя с этой задачей.
Повторив его слова в голове, Тео испытал смущение. Тогда, в августе, его слова были напечатаны к месту и вовремя, но говорил их он по другому поводу и для других целей. Увы, общественности это было неизвестно, и упрёк, что вновь почудился ему в словах Шеклболта, самоназначенного Министра Магии, был неприятен.
«Сколько ещё припомнят мне те слова? Сколько раз вспомнят, что это мои действия привели к началу битвы?»
Как ему удалось услышать, все, кто носил Метку ещё два дня назад, о ком было известно наверняка, были скованы антимагическими дивмеритовыми (чем бы ни был этот материал) кандалами в одиночных камерах Лондонского аврората, в Министерстве Магии, но живы. И Лестрейндж — последний из них, Рабастан, и Тикнесс с Эйвери, верховодившие эти четыре месяца, и Гиббон с Гойлом, и даже Северус Снейп. Некоторые из тех, кого не было при Хогвартсе, ускользнули в бега, но «верхушка преступного режима Волдеморта» наличествовала.
Зная о приближении визита делегации Конфедерации, силы которой должны были совершить ограниченную интервенцию ещё по приглашению давно покойного Скримджера,