— А кому могли понадобиться… э-э-э… дети с особенностями? — поинтересовалась Кейтара. — Они же больные. И страшненькие, если честно.
— Ну, не скажи, например, дети с синдромом Кайхайма похожи на маленьких большеглазых ангелочков, — горько усмехнулся Линкай. — Их очень любят замучивать насмерть педофилы. Ведь малыш не способен сопротивляться, он только жалобно плачет. А они наслаждаются этим плачем…
— Надеюсь, наслаждающиеся заплатили за свою душевную мерзость? — в глазах девушки загорелась жгучая ненависть.
— Заплатили! — с тем же чувством выдохнул т’онец. — Полной мерой! Спасибо фарсенцам, они взяли наказание на себя. Твари подыхали несколько дней, вопя от боли! Все по заслугам. Записи казни распространены по всем высокопоставленным функционерам и богатым бизнесменам Телли Стелл. Теперь они сидят и трясутся в своих особняках. Да, персонал детских домов и интернатов тоже получил эти записи. Всем сделано предупреждение: «Дети неприкосновенны!». Местные настолько перепугались, что даже воровать перестали. Детские дома засыпают подарками, портя воздух от страха.
— Так им и надо! — сжала кулаки Кейтара. — Ну почему, почему обязательно надо быть сволочами⁈ Не понимаю…
— А кто понимает? — тяжело вздохнул Линкай, пересылая ей на биокомп пакет данных. — Посмотри. Очень прошу взять на себя разговор с бывшим директором. Боюсь, я не сдержусь и сверну ей шею.
— Хорошо, — вздохнула девушка. — Но наедине. Разве что с охраной. Пусть ее приводят.
— Я передам. Пока!
По прошествии пятнадцати в минут в кабинет ввели хмурую, рябую, словно побитую молью тетку средних лет со скованными руками. Ее сопровождали два фарсенских ликивидатора, смотревших на бывшую директрису так многообещающе, что ту передергивало. Интересно, что же она такого натворила, раз эти всегда безразличные люди так ведут себя? Кейтара принялась разбираться в пересланной Линкаем информации. И вот тут ей стало сильно не по себе — мало того, что издевательства над больными детьми были возведены в интернате «Солнышко» в правило, мало того, что детей кормили практически отходами, почти все выделяемые средства раскладывая по «нужным» карманам, так еще и продажа малышей с синдромом Кайхайма «приемным родителям», большинство из которых было педофилами и насильниками. Голографии изуродованных детских тел потрясли Кейтару до глубины души — она многое повидала в жизни, но это было чем-то запредельным. Детишек просто медленно резали на куски, наслаждаясь их плачем и криками. Благие! Да как так можно? И эта тварь, зная, что ждет бедных малышей, продавала их?.. Да уж, мерзости человеческой нет предела…
— Госпожа Гайсия Дораг? — спросила девушка у понурой тетки. — Бывший директор интерната «Солнышко»?
— Да, — отозвалась та. — Что вам еще от меня нужно? Допрашивали уже много раз…
— Да вот хочу понять, как человек может оказаться таким чудовищем, — пристально посмотрела на нее Кейтара.
— Чудовищем⁈ — вскинулась Гайсия Дораг. — Да что вы понимаете⁈
— Да, я не понимаю, как можно издеваться на маленькими, беззащитными, больными детишками. Как⁈ Кем для этого нужно быть⁈ А кем надо быть, чтобы обворовывать их и кормить помоями⁈ Вы вообще человек⁈ Нет, вы именно чудовище.
— Издеваться… Да попробовали бы вы с этими малолетними тварями иначе, они же сразу на голову садятся! Маленькие они, видишь ли! Дисциплину должны знать! Дисциплину! Их наказывали, когда они того заслуживали!
— Они маленькие и беззащитные… — девушка с трудом сдерживала брезгливость при взгляде на бывшую директрису, и та эту брезгливость явно почувствовала, поскольку дернулась, словно от удара и скукожилась на стуле, закусив губу и вся трясясь. — Но хорошо, оставим это пока. Чем вы оправдаете воровство? Детей по-человечески кормили только в дни инспекций!
— А зачем тратить деньги на этих бесполезных вылупков⁈ — госпожа Дораг сделалась похожей на загнанную в угол крысу, она тяжело дышала, посверкивая бесцветными глазками. — Не подохли, пусть будут благодарны и за это! А нам платили слишком мало, вот мы и компенсировали крохотную зарплату.
Похоже, она дошла до крайней степени отчаяния и решила идти ва-банк, считая себя правой во всем. Да уж, такое должны увидеть люди Телли Стелл, и орден это обеспечит. Чтобы вся страна знала, какие у них воспитатели в интернатах. Но это было еще не все. На страшную картину требовалось нанести несколько завершающих штрихов.
— Но вам и воровства оказалось мало, вы пошли на продажу детей извращенцам, — обвиняющее заявили Кейтара.
— Я находила им приемные семьи, в которым им жилось бы лучше, чем в приюте! — нагло ухмыляясь заявила бывшая директриса. — Состоящие из благонравных и законопослушных дам и господ. А если кто-то меня потом в частном порядке благодарил, то это не запрещено законом.
— Благонравных и законопослушных… — повторила девушка. — Ну что же, смотрите, что сотворили с проданными вами детьми эта благонравные и законопослушные. И как потом их за это наказали.
Она, на ходу создавая при помощи биокомпа из самых страшных кадров голографии, принялась швырять их перед госпожой Дораг. Та, увидев на снимках расчлененные детские тела, подавилась слюной и закашлялась.
— Я здесь ни причем! — отчаянно завизжала она. — У вас нет доказательств!
— Есть, — заверила Кейтара и показала на стенном голоэкране всю схему продажи детей, восстановленную двархами. А потом тела казненных извращенцев, многих из которых директриса явно узнала, поскольку сдавленно застонала, затрясшись крупной дрожью.
— Так им надо, вылупкам поганым!.. — завизжала она, немного придя в себя. — От них никакой пользы государству не было! А так хоть пользы немного принесли! Убитые вами господа налоги платили! Ну, разлеклись они с погаными вылупками, и что такого⁈
— Великолепно, — кивнула девушка. — Расчехлились? Эти кадры сегодня увидит весь Телли Стелл, пусть люди знают, кого назначили директором интерната, какую чудовищную тварь. Вы ответите за все свои поступки, обещаю. Вот эти голографии увидят все заключенные и весь персонала тюрьмы, в которой вы будете отбывать наказание, они будут знать, что вы продавали детей на страшную смерть. Думаю, вам не понравится их отношение…
— Богатые сволочи, у