Но стоило ему в очередной раз потянуть верёвку обратно, как он мысленно выматерился: что-то явно застряло. Тянет, тянет — вдруг видит: на поддоне восседает красная курица с глазами, выпученными от злости.
— Эй, птичка, как тебя сюда занесло? — пробормотал он вслух.
Стоял азиат посреди крыши, опираясь на одно колено. В этот момент курица, не теряя времени, лупит его клювом по лбу так, что искры из глаз посыпались. От пронзительного вопля задрожал весь спальный район столицы, где до приезда Добрыни царил спокойный мирный уклад.
— Плохая курица! Плохая! — орал азиат, отчаянно удирая и молясь всем духам, чтобы эта разъярённая птица его не догнала.
* * *
Озимовы — виконтская семейка, которая уже неоднократно пыталась провернуть какую-нибудь особенно подлую заварушку, чтобы я сдох в ближайшем будущем. По той информации, что я успел накопать, они не стеснялись выступать наравне с другими заказчиками, нанимающими убийц, а заодно и травить меня в кафешках, нагло выслеживая каждый мой шаг. Им только и снится, как я отправляюсь на тот свет, и свои долги эти аристо вообще выплачивать не намерены.
Но самое важное — мне прекрасно известно, что в той самой битве на свалке они тоже были замешаны. Так что, по сути, они собственноручно поставили свои фамильные подписи под договором о скорой раздаче звездюлей, хотя, по-хорошему, у них был шанс образумиться до этого.
Однако теперь я выжал всё, что можно, разогнал свою машину до предела и, сжав все пространство вокруг неё, двинулся прямиком на таран ворот этого злополучного имения Озимовых.
С ревущим визгом металлические створки полетели в разные стороны — силу удара хватило, чтобы перебросить их через забор на противоположную сторону. От некогда внушительных ворот остались криво изогнутые обломки, похожие на полусгнившие консервные банки.
Я, разумеется, даже не подумал отпускать педаль. Продолжал давить на газ, а реакции сопротивления ждать пришлось недолго: с разных углов по мне ударил непрерывный град пуль. Парни явно решили пострелять на все деньги, но толку-то? Я просто выкрутил гравитационное поле на полную, так что они могли палить хоть до второго пришествия.
На этой сумасшедшей скорости я впечатался в главный вход особняка так, будто это была просто коробка из картона. А затем, совсем безмятежно, как человек вышедший купить свежий батон или вынести мусор, я выбрался из машины.
Но расслабиться мне не позволили: сразу же налетели два бугая в двойных щитах, касках и с энергетическими артефактными шипастыми дубинками. Только в этот раз их арсенал дал сбой. Один шибанулся собственной дубинкой прямо в физиономию, а щит, напитанный его собственной силой, не сработал как надо из-за того, что в дубину была влита его собственная энергия. Итог: сломанные косточки лица и мгновенный билет в мир иной. Второму бедолаге дубинка пришлась прямёхонько по грудной клетке, вдавив его в пол и раздавив внутренности в нехитрый кровавый фарш.
Я лишь равнодушно скользнул взглядом по их телам и по тому, как алая кровь медленно расползалась по полу. Теперь настало время показать, чего стою я…
На закате
Где-то далеко на трассе
За Москвой
Толстый трехрукий азиат тащился вдоль дороги в насквозь вымокшей футболке. Хотя в сгущающемся полумраке при закате видно было лишь очертание, как тень.
Следом за ним мчалась по пятам тень поменьше, которая больше всего напоминала птицу: она целеустремленно вытягивала голову вперед и громко кудахтала…
Глава 3
Я не собирался терять время на пустую болтовню или церемонии перед началом. План был прост: расчистить это место от всей мрази и перейти к следующему этапу — найти каждого, кто оказался на свалке в тот злополучный день.
Начал я быстро и решительно. Трое гвардейцев Озимовых упали замертво, включая их начальника. Этот гигант выглядел устрашающе: шипастый металлический шлем, массивная булава, доспехи, что могли бы выдержать удар молота, и энергетический щит для верности. Двое его людей с трудом пытались подняться на ноги, но начальник оказался куда быстрее. Он резко вскочил, проломив под собой пол, и, не теряя времени, выкрикнул приказ:
— Открыть огонь!
Со второго этажа холла лучники разом подняли свои артефактные луки. Я знал, что их стрелы способны пробить мой гравитационный купол, если дать им время. Но они до него даже не долетели: стрелы разворачивались в воздухе и с жутким свистом вонзались в глаза своим же стрелкам. Крики эхом разнеслись по залу, когда лучники, не успев ничего понять, рухнули вниз. Я спокойно наблюдал за этим хаосом, в то время как их предводитель пытался сообразить, что делать дальше. Но я решил за него. Шипастый шлем начальника гвардии с ужасающим скрежетом сплющился под моим Даром, а пол заляпало ошметками того, что когда-то было его головой.
Дальше всё пошло как по накатанной: я методично уничтожал каждого, кто осмеливался встать на моем пути, оставляя в живых лишь безоружных и слуг. Озимовы давно заняли своё место в моем черном списке. И дело было не только в их участии в битве на свалке или многочисленных попытках убить меня. Главной причиной моего визита стала их очередная грязная игра. До меня дошли слухи, что эта семейка намеревалась похитить мою сестру, чтобы получить рычаг влияния на меня. Этого я простить не мог. Мои наемники докладывали, что за ней следили почти ежедневно, плетя свои мерзкие планы.
Слухи оказались правдой, но теперь все их планы разлетелись в пыль — буквально. Потолок с грохотом обрушился на пятнадцать членов этого Рода, размозжив им головы и кости. Они, видимо, надеялись, что смогут окружить меня, что толпа им обеспечит преимущество. Наивные.
Вот почему стоит опасаться одиночек, которые идут на толпу без намерений вести переговоры. Их молчание говорит громче слов. А за меня сейчас говорили узоры крови на плитах и останки Озимовых, свисающие с кованых люстр.
Я зачищал этаж за этажом, не сбавляя темпа. Гвардейцы, бросавшиеся на меня с оружием, находили свою смерть: их тела сжимались или разрывались, как хрупкие игрушки. Самих представителей Рода я выбрасывал в окна, круша им черепа, словно делал это мимоходом.
Сначала здесь было шумно. Они пытались стрелять, кричали, надеялись на успех. Но постепенно до них дошло, что сопротивляться — бессмысленно. Даже виконт, несмотря на показную решимость,