Побросав своих раненых и убитых, те, кто еще был на ногах, кинулись бежать с поля боя. Никто не хотел больше сражаться, желали только лишь спасти свою жизнь. Подпольщикам было не до поверженных и трусов, они спешили дальше, собирая автоматы, чтобы потом с их помощью атаковать фашистов у хаджибейской дамбы.
Оружие летело в кузовы захваченных автомобилей. А Ева вдруг скривилась, на лице ее отразилось сочувствие к стонущим, умирающим людям. Некоторые из них с ненавистью смотрели на напавших на них подпольщиков, но не решались открыть огонь из страха получить еще одну пулю.
А девушка, несмотря на все тяготы и ужас, что видела за годы оккупации, сохранила любовь к людям. Большое сердце не могло не дрогнуть при виде человеческих мук. Она вдруг по-детски замахала на них ладошками и выкрикнула по-немецки:
— Бегите, уходите, война закончилась! Вы можете идти домой! Мы прощаем вас, бог будет вам судьей. Мы не будем вас убивать и мучить, живите дальше. Только уходите с нашей земли!
От ее искренних слов опустились руки и у тех, кто хотел выстрелить в спину, ударить исподтишка по советским ребятам. Злоба схлынула, остался только человеческий ужас, страх перед смертью и болью.
Через четверть часа все было готово — оружие свалено в кузовы грузовиков, водители ждали приказа. Алоиз вопросительно посмотрел на Шубина:
— Выдвигаемся?
Его взгляд хоть и был по-прежнему твердым, все же выдавал усталость и сомнения. Им везло, до сих пор везло… Испуганный враг благодаря ловкому и стремительному нападению мгновенно складывал оружие, почти не оказывая сопротивления. Но будет ли так же на дамбе?
Сил у подпольщиков остается все меньше, а их задача до сих пор не была выполнена. А спасти дамбу нужно, и обязательно, потому что это означало и жизнь для города, для сотен тысяч невинных людей.
Глава 14
Тем временем небо посветлело и стали видны окрестности вокруг — бесконечные поля без единой возможности укрыться от вражеского огня. Ни деревьев, ни построек, как и говорила Екатерина, все пространство вокруг дамбы занимали орошаемые поля, отрезанные от моря полосой окружной дороги.
Море, хмурое и равнодушное, переливалось под первыми солнечными лучами. При виде его огромной, бесконечной шири у Глеба екнуло в груди. До сих пор их боевая задача была для него чем-то абстрактным: остановить нацистскую диверсию и не дать взорвать хаджибейскую дамбу. Только сейчас, с рассветом, он вдруг увидел, какой кошмар ждет город, если они не остановят минеров. Вся огромная сила, бескрайняя лавина воды хлынет смертельным потоком и сотрет город с его жителями с лица земли. Стоит только немецким минерам разрушить небольшую в сравнении с морем преграду — дамбу.
От этой мысли нога сама с усилием вдавила педаль газа почти в пол грузовика, хотя машина и без того неслась на пределе своих возможностей. Разведчик, если бы мог, жизнь свою отдал бы сейчас, чтобы добраться до дамбы как можно быстрее, оказаться там незамедлительно. Но впереди была лишь дорога — широкая серая полоса из асфальта, вся в выбоинах, воронках после бомбардировок и налетов. И по ней машины летели на всей скорости, подпрыгивая и ухая вниз носами в рытвины.
За спиной засигналила машина, и Глеб нажал на тормоз, три грузовика приблизились к «голове». Алоиз Зельман висел на подножке, указывая стволом автомата на полосу, с которой и начинался плавный серповидный изгиб дамбы в море:
— Товарищ командир, почти прибыли. Какие будут распоряжения? Как действуем?
В другое время Шубин предложил бы сначала провести разведку, а потом уже, зная силы противника, начать атаку. Но не сейчас, не сегодня. Освобождение Одессы началось, разведчик это замечал по незначительным признакам, не явным, но много говорившим ему. Поток машин почти иссяк, никто уже не убегал и не пытался спастись. Фашисты, наоборот, замерли, собирая все силы для ответного удара, сжались в один огромный кулак, пытаясь ответить ударом на удар. Воздух не был наполнен свежестью моря, заметный запах гари и порохового дыма свидетельствовал о том, что уже идет бой за Одессу. Был слышен отчетливый грохот, небо постепенно темнело, напитываясь дымом от тысяч снарядов, что рвались сейчас в окрестностях.
И разведчик понимал — времени на подготовку у них нет, остается только решительно действовать. Правильно сказал Зельман, пускай даже ценой жизни, но они должны остановить диверсию нацистов.
И на вопрос командира подпольного отряда Глеб Шубин ответил кратко:
— Следуем за мной, по моему сигналу открываем огонь. На поражение. Вы прикрываете и держите осаду взрывников, я ищу их центр.
— Есть — так же сдержанно отозвался Зельман и нырнул обратно в кабину, где за рулем сидела Ева.
Лицо девушки было серым от напряжения, она прикусила пухлые губы, сдерживая крик ужаса, плескавшийся в груди в такт морскому прибою, что отбивал свой вечный ритм в сотне метров от дороги. Ей было безумно страшно от предчувствия, что сейчас они столкнутся лицом к лицу с чем-то ужасным.
Всегда строгий старший брат, который подлетал на ухабах, сидя рядом на пассажирском сиденье, вдруг тронул теплой мозолистой ладонью нежную щеку Евы:
— Ты — мой ангел!
От этой скупой ласки у девушки выступили слезы. Она поняла — брат прощается с ней, он готовится к смерти, потому что сейчас она ждет их. Еще один поворот ухабистой фронтовой дороги, и там случится страшное.
Грузовики один за другим стремительно прошли по крутой дуге, когда окружная магистраль изогнулась вдоль дамбы. Огромная насыпь вытянулась вдоль моря, сдерживая его мощный напор. И на ней отряд сразу заметил фигуры, которые возились у подножия на правом фланге, таская ящики и лопаты. Когда машины подъехали ближе, офицер, который наблюдал за ведением работ, взмахнул рукой, останавливая движение. Головной автомобиль замедлил движение, за ним начали тормозить и остальные.
Прошла минута, вторая… Зельман, сжимая в руках автомат, не шевелился, ожидая, когда прозвучит первый выстрел капитана Шубина.
Германский офицер раздраженно выкрикнул:
— Ну чего встали?! Идиоты, разгружайте взрывчатку! Еще на час работы, а вы притащились с опозданием! Быстрее же!
Шубин в это время внимательно всматривался в черный склон, выискивая важную деталь — успели ли минеры соединить заряды в единую схему проволокой? Если да, то действовать придется осторожнее, чтобы выстрелом не вызвать детонацию. Но, судя по моткам проволоки, которые изгибались по всему периметру заминированного участка, немцы выполнили только половину работы.
Дежурный офицер не выдержал и заспешил к грузовикам, на ходу выкрикивая в бешенстве ругательства: