36
Себастьян
Два месяца спустя
Что-то было не так. Не спрашивайте, откуда я это знал, просто чувствовал каждой клеточкой тела. Прошло уже два месяца после смерти Маркуса, два месяца с тех пор, как мы вернулись к нормальной жизни. Марфиль снова училась в университете, довольная и счастливая; теперь она стала прежней – ну, почти прежней.
Но я чувствовал: что-то носится в воздухе. Что-то такое, что мне совсем не нравилось и не давало спокойно спать.
Я снова зарядил оружие и держал его в тумбочке у кровати, и сопровождал Марфиль всякий раз, когда она выходила из дома. Она ничего не знала, я не хотел ее пугать, но не мог позволить ей ходить одной.
Я поговорил с Суаресом и с Рэем. Поговорил с Кэрол. Никто не видел ничего подозрительного, выходящего за рамки обычного.
Но тогда почему у меня было ощущение, что все в любую минуту может провалиться в тартарары?
Почему у меня было ощущение, что за нами следят?
Я вернулся домой, оставив Марфиль в университете, и старался убедить себя, что у меня просто паранойя, а на самом деле ничего не случилось. Мы же покончили со всеми. Хотя что значит «со всеми»?
Многие еще ждали суда, дело пока не закрыто.
Вернувшись домой, я сразу почувствовал: что-то не так. Дверь была приоткрыта, и я сразу выхватил оружие.
Войдя в квартиру, я увидел, что все в ней перевернуто вверх дном. Она была полностью разгромлена.
Вот черт.
Я обошел все комнаты и убедился, что в квартире никого нет, никто там не прячется.
Под столом нашел дрожащего от страха Рико.
– Иди сюда, малыш, – сказал я, беря его на руки. – Спокойно.
Я достал мобильный телефон и набрал номер Марфиль.
– Привет! – откликнулась она обычным веселым голосом.
– Оставайся там, где ты есть, я сейчас за тобой приеду.
– Что случилось? – спросила она, непроизвольно меняя тон.
– Оставайся на месте! Ни с кем не разговаривай и никуда не выходи. Я буду через двадцать минут.
– Себас… – начала она, но осеклась.
Кто-то однажды сказал мне, что мафия – это тысячеголовая гидра: если отсечь одну голову, на ее месте тут же вырастает другая.
Я подозревал, что именно это и произошло.
Эпилог
Марфиль
Два года спустя
Не стану врать, согласиться на программу защиты свидетелей было трудно. Счастливый конец, который я нарисовала в голове, так никогда и не наступил. После смерти Маркуса у нас было только два месяца нормальной жизни, а потом… Потом кто-то занял его место. Насовсем покончить с мафией в принципе невозможно, и, если выступаешь против нее, уже никогда не будешь полностью свободен.
Мне все еще трудно свыкнуться с тем, что, возможно, я никогда больше не буду свободна. Пришлось сменить имя и место жительства. Так что сейчас я живу не в Нью-Йорке, а в отдаленном городке в Монтане, в окружении полей. Нельзя сказать, чтобы мне это не нравилось: я люблю природу, и теперь у меня есть даже собственные лошади, но мне совсем не нравится, по крайней мере, не совсем нравится, необходимость уезжать, необходимость делать то, чего я не хотела, но пришлось – по чужой воле.
Себастьян тоже перенес это довольно тяжело, хотя больше переживал за меня, чем за себя. Даже не знаю, что он натворил бы, если бы мы до сих пор не были вместе. Так грустно, что я не могу увидеться с друзьями, не могу общаться с близкими людьми, чтобы не навредить им – из опасений, что их убьют.
Моей сестре и ее семье тоже пришлось сменить имена. Мы встречались каждые три месяца с большой осторожностью, чтобы нас не видели вместе. За головы сестер Кортес назначили награду, и из-за этого мне до сих пор снились кошмары: будто я просыпаюсь утром и мне сообщают, что сестру убили.
У Габриэллы дела шли неплохо. Она перешла в новую школу и наконец-то стала жить нормально – покинула интернат. Недавно я узнала, что она встречается с капитаном школьной футбольной команды.
Я тоже старалась устроить свою жизнь. В своем городке открыла балетную школу, куда записались больше двадцати девочек. Через несколько недель начнутся занятия, к которым я с энтузиазмом готовлюсь.
Мечта стать примой-балериной канула в Лету уже много лет назад, но преподавать… Это мне нравилось, а мысль о том, что я возглавлю собственную школу танцев, наполняла меня радостью.
Себастьян работал в местной школе, обучая школьников самообороне, и готовил больше тридцати мальчишек к соревнованиям по боевым искусствам. В городке вроде нашего преподаватель такой квалификации был на вес золота, и его приняли с энтузиазмом. Вы даже не представляете, как счастлив Себастьян, обучая детей.
Я обожала простую жизнь, которую мы создавали вместе. Себастьян уже привык к моим безумным выходкам, к переменам в настроении, к манере командовать. Он же, напротив, был незыблемой скалой в наших отношениях – сильным и стойким, словом, мужчиной моей жизни.
Я безумно любила его, все остальное не имело значения. Все случившееся принесло мне любовь. У меня всегда было все, но не было самого главного: любви. И теперь я счастлива.
Я вытерла лоб рукой, сражаясь с начинкой для пирога. Прошло три года после нашего знакомства, и мы до сих пор буквально одержимы друг другом. Хотя теперь я одержима даже больше, чем он в самом начале, но эту деталь можно и опустить.
Мне в голову пришла гениальная идея приготовить ужин. Я никогда этим не занималась, поскольку Себастьян взял это на себя, и мне нравилась его стряпня. Но сегодня мне захотелось приготовить для него нечто особенное.
– Что тут происходит? – раздался голос у меня за спиной.
Я развернулась, поскользнувшись на лужице клюквенного сока. Ухватилась за столешницу, а Себастьян в два прыжка оказался рядом и подхватил меня левой рукой, не дав сломать шею.
– Готовлю ужин!
Себастьян выругался сквозь зубы и бросил на пол спортивную сумку.
– Мы ведь уже говорили об этом? – в ярости воскликнул он, оглядывая кухню и царивший хаос, заляпанный пол и столешницу.
– Это был сюрприз.
– Мы же договорились, что ты не будешь входить сюда в мое отсутствие.
Я уставилась в пол. Терпеть не могла, когда он меня отчитывал.
– И как я приготовлю для