— Достаточно уверен, чтобы поднять этот вопрос на высшем уровне, — твердо ответил я. — Все признаки указывают на подготовку крупной операции. Японские военные традиционно используют тактику внезапных ударов, предваряемых инсценированными инцидентами. Мукден — идеальное место для такой провокации.
— Вы удивительно хорошо разбираетесь в японской военной доктрине для гражданского специалиста, — заметил Берзин с легкой улыбкой.
— Я изучал японскую тактику в контексте возможных угроз нефтяным объектам на Дальнем Востоке, — быстро нашелся я. — Кроме того, история дает нам множество примеров. Достаточно вспомнить начало русско-японской войны.
Берзин некоторое время смотрел на меня оценивающим взглядом, затем сменил тему:
— Наши данные подтверждают повышенную активность Квантунской армии. Концентрация войск, интенсивные маневры, активная разведывательная деятельность. Но пока нет прямых признаков подготовки вторжения.
— Японцы мастера маскировки, — заметил я. — Окончательная концентрация сил произойдет непосредственно перед операцией, буквально за несколько дней. Строжайшая секретность — один из их главных принципов.
— И опять вы демонстрируете глубокое понимание японского военного мышления, — Берзин слегка прищурился. — Впечатляюще.
Разговор продолжался еще около часа. Мы обсудили детали экспедиции, методы связи, план действий в чрезвычайных ситуациях. Я предоставил разведке все необходимые геологические данные и методики, а взамен получил информацию о японском военном присутствии в районе предполагаемых работ.
— Товарищ Краснов, — сказал Берзин на прощание, — я ценю ваш вклад в это дело. Если ваши прогнозы подтвердятся, это будет иметь огромное значение для безопасности нашей страны.
— Надеюсь, что прогнозы о японской агрессии не сбудутся, — дипломатично ответил я. — Но лучше быть готовыми к любому развитию событий.
Выйдя из здания разведуправления на вечернюю московскую улицу, я глубоко вздохнул. План начинал реализовываться.
Экспедиция отправится в Маньчжурию, и советское руководство будет предупреждено о готовящейся японской агрессии. Дальше события развернутся по своему сценарию, но уже с важным отличием от известной мне истории. СССР будет готов к ним и получит информацию о местонахождении Дацинского месторождения.
На углу улицы я заметил знакомую фигуру — Архангельский, молодой геолог из моей башкирской экспедиции, ждал меня, как мы условились.
— Леонид Иванович! — он энергично пожал мою руку. — Не могу поверить, что меня назначили заместителем, работать вместе с вами в составе маньчжурской группы! Это такая честь и ответственность!
— Вы заслужили это назначение, Андрей Дмитриевич, — искренне ответил я. — И я полностью уверен, что вы справитесь.
Мы направились по вечерней Москве к небольшому ресторану, где можно было спокойно поговорить. Впереди нас ждал долгий разговор о методике поиска нефти в Маньчжурии, о признаках нефтеносности, о способах проведения разведки в сложных условиях.
Глава 24
Подготовка к большой игре
Москва встретила меня почти летней духотой. После прохладных вечеров в Башкирии столичный зной казался особенно изнуряющим.
Пыльный воздух, наполненный запахами раскаленного асфальта и бензина, обволакивал тело липкой пеленой. Даже в ранние утренние часы город не успевал остыть за короткую весеннюю ночь.
Просторное здание Института нефти и газа на Большой Калужской улице, где разместилась наша секретная лаборатория, оказалось приятным исключением. Толстые кирпичные стены старинной постройки хранили прохладу, а высокие потолки обеспечивали циркуляцию воздуха.
Губкин, несмотря на возраст и академический статус, лично контролировал подготовку специального оборудования для маньчжурской экспедиции.
— Леонид Иванович! — воскликнул он, заметив меня в дверях лаборатории. — Как раз вовремя! Смотрите, что мы тут придумали!
Седовласый академик указал на странную конструкцию в центре помещения. Нечто среднее между обычной буровой установкой и железнодорожным оборудованием для ремонта путей.
— Замаскированная буровая? — поинтересовался я, обходя установку со всех сторон.
— Именно! — Губкин с гордостью погладил бороду. — Выглядит как стандартное оборудование для проверки устойчивости грунта под железнодорожными путями. Но на самом деле может достигать глубины до трехсот метров. Этого вполне достаточно для обнаружения нефтеносных пластов с выраженными признаками.
Конструкция выглядела действительно убедительно. Обычный железнодорожный рабочий никогда не отличил бы ее от стандартного оборудования, а специалист заметил бы необычные особенности лишь при тщательном осмотре.
— Превосходно, Иван Михайлович! Японские наблюдатели не заподозрят подвоха.
Губкин кивнул, довольный похвалой:
— Инструменты тоже специальные. Выглядят как измерители плотности грунта, а на самом деле пробоотборники для определения нефтеносности.
Он подвел меня к стеллажу с разложенными инструментами. Каждый предмет имел двойное назначение.
То, что выглядело как обычный инженерный уровень, на самом деле являлось прибором для экспресс-анализа жидкостей. Молоток с длинной рукоятью скрывал внутри миниатюрный бур для взятия образцов породы.
— Гениально! — я с восхищением рассматривал плоды инженерной мысли. — А что с методикой анализа проб?
— О, тут нас выручил Вороножский, — Губкин с улыбкой указал в угол лаборатории, где над колбами колдовал знакомый эксцентричный химик в неизменном черном халате. — Борис Ильич разработал уникальный реактив. Буквально капля этой смеси, добавленная к пробе воды или грунта, меняет цвет при наличии даже минимальных примесей нефти.
Я подошел к рабочему месту Вороножского. Химик так увлекся экспериментом, что даже не заметил моего приближения.
Его длинные пальцы с невероятной точностью отмеряли капли разноцветных жидкостей в миниатюрную пробирку, а губы беззвучно шевелились, словно он вел диалог с невидимым собеседником.
— Борис Ильич, — окликнул я его, — как продвигается работа с реактивом?
Вороножский вздрогнул и резко обернулся:
— А, Краснов! Звезды предсказали ваше появление! Николаус три дня назад сообщил, что планеты выстраиваются в благоприятную конфигурацию для вашего возвращения! — Он схватил маленький пузырек с прозрачной жидкостью. — Смотрите! Мое гениальное творение! Капля этого эликсира способна обнаружить нефть в пропорции один к миллиону!
Он продемонстрировал эффект, добавив каплю реактива в два одинаковых стакана с водой. В одном вода осталась прозрачной, а в другом приобрела отчетливый голубоватый оттенок.
— Во втором стакане вода содержит лишь ничтожную примесь нефти, — пояснил химик. — Но мой реактив безошибочно ее обнаруживает! И заметьте, никаких громоздких лабораторных установок!
— Потрясающе, Борис Ильич, — искренне похвалил я. — С такими технологиями наша экспедиция получит все необходимые доказательства.
Химик просиял от удовольствия:
— И еще одна маленькая хитрость! — Он извлек из кармана халата маленькую металлическую коробочку. — Эта особая смесь полностью маскирует запах нефти. Если вы случайно наткнетесь на нефтепроявление, просто распылите этот состав, и никто не почувствует характерного запаха!
— Вы настоящий волшебник, Борис Ильич, —