Он сидел за столом в рубашке и что-то записывал в толстую тетрадь.
— Тира для тебя подобрала апартаменты в доме, а ты из этой норы вылезать не хочешь, — укорил я его, присаживаясь напротив. — Когда переберёшься?
— Вестар, мы уже говорили на этот счёт, — Леон отложил перо в сторону, размял пальцы. — Чёртова отчётность, надо завести себе грамотного денщика, как Тью. Я хочу быть рядом со своими людьми. Ты ведь тоже подавал пример аскетизма, когда создавал отряд, и бойцы тебе поверили.
— Это был вынужденный аскетизм, — усмехнулся я. — Хочешь сказать, что своим примером ты хочешь воспитать преданных делу штурмовиков? Если командир хлебает с бойцами из одного котла солдатскую похлёбку, то имеет право посылать на смерть?
— Так и есть, — дёрнул плечом дон Ардио. — Или стал по-другому думать?
— Полковник наш рождён был хватом: слуга царю, отец солдатам? — продекламировал я строчку, неожиданно всплывшую в памяти. Нечто далёкое, затерянное в глубине веков, всколыхнулось и высветило строчки, которые читал мне когда-то человек, называвшийся отцом.
— Это что? — заинтересовался Леон. — Стихи? Странный у них ритм, напевный. Но в точку, командор. Отец солдатам. А царь — это кто?
— Король по-нашему, — пояснил я. — В древности халь-фаюмцы называли так своего правителя.
— Хм, не слышал, — покачал головой друг. — Порой мне кажется, ты всё выдумываешь.
— У отца дома осталась большая либрария, — я улыбнулся. Никто ведь не поверит в мою вторую жизнь, хотя существование богов в этом мире не отрицается. Вот тоже странность. Мне известно о том, что тело Вестара Фарли стало прибежищем умершего от боевых ран майора Сиротина, точнее — его матрицы, души. А прошлое самого Игната покрыто густым туманом, который изредка рассеивается, чтобы показать призрачные картинки, никак не связанные друг с другом. Обрывочные, хаотичные моменты. Казалось бы, я должен знать жизненный путь майора Сиротина от детских лет до его смерти, но… Шутки кураторов всегда имели некий подтекст, добраться до смысла которого было той ещё загадкой.
— Хочешь сказать, твой батюшка любил сказки? — усмехнулся в ответ дон Ардио. — Ладно, я ведь вижу, что ты непростой человек, Вестар Фарли. Но мне с тобой интересно.
— Переберёшься в апартаменты?
— Нет, — твёрдо отказался Леон. — Это ваш с Тирой дом, не хочу вас смущать.
— Всё-таки хочешь вернуться на родину?
— Есть такое желание, но оно лежит на самой глубине огромного сундука. Нам ещё золотишко надо вернуть, — Леон снова взялся за перо. — Когда, кстати, планируешь выход в море?
— Корабль обещают спустить со стапелей через три месяца, ещё пару месяцев на боевое слаживание, — подсчитал я примерные сроки начала экспедиции. — Пегий уже набирает к нему экипаж и потихоньку притирает, пока невозможно выйти в море.
— Значит, полгода, не меньше, — кивнул капитан штурмовиков. — Успеем бойцов подготовить. Если пойдём двумя кораблями, нужно обеспечить их охрану… Думаю, по тридцать человек на каждый бриг. Это уже шестьдесят. А ещё обеспечение безопасности особняков в Скайдре и Акаписе. Мы чёртовы авантюристы, Игнат, ты это знаешь?
— Мыслишка одна появилась, — я задумчиво простучал пальцами барабанную дробь по столу. — Хочу послать Аттикуса в Северию, чтобы он наладил связь с лордом Келсеем. Мне нужно точно знать, что делать дальше: оставаться в королевстве или возвращаться домой. Неспокойно на сердце. Лорд — очень опасный человек, предателей и дезертиров не любит.
— Но мы не предатели и не дезертиры, — возразил дон Ардио, — а выполняем задание лорда.
— Многое изменилось. Война выдыхается, скоро будет подписан договор о мире, а мы остаёмся в подвешенном состоянии. Можно, конечно, пустить слух, что мы все погибли, но совесть моя не позволяет играть против Сиверии.
— То есть ты хочешь выйти на лорда и помахать ему рукой, дескать, вот мы, объявились. Тебя лишили дворянства, бросили в первые ряды, как какого-то вшивого пехотинца, а ты продолжаешь служить Империи?
— Я солдат Империи, — я вложил иной подтекст в произнесённое, — и всегда был им, Леон. Если лорд Келсей захочет, чтобы мы вернулись в Сиверию — мы это сделаем.
— А как же Тира? — прищурился друг.
— Тира — девушка умная, придумаем что-нибудь… Понимаешь, в войне с Дарсией погибло очень много моих друзей, я это помню и хочу уничтожить врага изнутри любыми путями, раз представился такой случай. Ну, или заставить его пойти на вечный мир.
— Наивно…
— Да знаю я! Только сила заставит врага сидеть ровно на жопе, иначе мои дети пойдут воевать против Сиверии! И внуки! Понимаешь, какой выбор я должен сделать?
Дон Ардио внимательно посмотрел на кончик пера, протяжно вздохнул и снова положил его возле тетради.
— В любом случае я буду с тобой до того момента, когда сам захочу уйти на покой, — сказал он. — А это произойдёт нескоро. Тем более, где-то плавает моё золотишко на покупку земли, на которой будет стоять мой дом. Я верю в твою удачу, Игнат.
Я не стал ворчать насчёт слепой веры моего друга в мифическую удачу. Мне она тоже пригодится в предстоящем походе.
— Ты что там всё время пишешь? — поинтересовался у Леона.
— Делаю пометки по каждому штурмовику, — пояснил он. — Какие у него сильные и слабые стороны, на что способен в бою, может ли принимать самостоятельное решение, готов ли взять на себя ответственность. Мой отец тоже любил подобные отчёты, когда нанимал на службу разных людей. На основе этого анализировал, насколько успешен будет тот или иной слуга. Вот, вспомнил его увлечение, решил сам заняться, — чуть смущаясь, проговорил он, что не было похоже на вечно ворчливого дона Ардио.
— Здорово, — я был впечатлён. — Нет, в самом деле, даже я не додумался до такого.
— Твоё дело гораздо важнее всех этих писулек, — отмахнулся Леон. — А ты когда хочешь в Акапис заглянуть?
— Как только волна уляжется, сразу и пойду.
— В карете быстрее выйдет, пока будешь погоду ждать. Всего-то три дня.
— На гравитонах наверстаю, — я отмахнулся и встал. — Ладно, пиши свои труды. Я съезжу на левый берег, посмотрю, как наёмники службу несут.
— Возьми людей побольше, а то вдруг на низаритов наткнёшься, или на недругов из семейства Вальтоссо, — усмехнулся