Глава 12
Храм Чистых. Эпилог
— Обвинение в убийстве одного аристократа другим — серьёзный момент, требующий разъяснений и тщательного расследования, — встав из-за стола, Торстаг начал расхаживать по каюте, заложив руки за спину. Он доходил до полуовального окна, глядел в него, словно хотел увидеть отражение своего лица, потом поворачивался и возвращался к массивному шкафу с резными дверцами.
— Там была дуэль, ничего больше, — ответил я спокойно, сбивая пепел прямо на лакированный пол. — Свидетелей полно. Замучаетесь всех опрашивать.
— Свидетели со стороны Адалхайла уверяют, что вы пришли к усадьбе с целью напасть и убить всех её обитателей.
— Понятно, что против хозяина никто не будет давать показания. Да, я пришёл со своим отрядом, зная, что не стоит ждать благородства от Далфина. Он уже не первый раз грозился начать против меня войну. Вместо честного вызова на дуэль Адалхайд начал гадить везде, где только мог.
— Воздержитесь от подобных высказываний, эрл Сирота, — поморщился Торстаг. — Мне плевать на выскочку из внезапно разбогатевшего рода, возомнившего себя аристократом. В любом случае расследование идёт, и вы являетесь основным подозреваемым, поэтому я буду вынужден арестовать вас. Обвинение тяжёлое.
— Кто обвиняет?
— Вдова Далфина.
— А почему она молчала столько времени, пока я находился в Скайдре? После дуэли прошёл не один месяц. И вдруг, когда меня нет в городе, начинается какая-то странная возня. Не вы ли приложили руку к тому, чтобы Альвина инициировала расследование?
— Не забывайтесь, Сирота! — побагровел лорд.
— Эрл Сирота, ваша милость. Кем бы я ни был в прошлом, сейчас — благородный дворянин на законных основаниях, — ответил я холодно. — Извольте показать королевскую грамоту, разрешающую арестовать тайного порученца. Если её у вас нет — я тотчас же возвращаюсь на «Леди Тиру». Разговор далее считаю бессмысленным.
— Тайный порученец, конечно же, — закивал лорд, — как я мог забыть! Что ж, это серьёзный аргумент быть с вами осторожным. Но не подскажете мне, эрл Игнат, — слово «эрл» он произнёс с таким видом, словно лимон съел, — как вышло, что старик Эррандо, надёжно лежавший под крышкой гроба, вдруг оказался жив? Получается, вы нарушили договор, а значит, я могу с полным основанием раскрыть перед Его Величеством тайную жизнь пирата Сироты?
— В чём же она тайная? — рассмеялся я. — Она была на виду у многих с того момента, как я попал в плен к пиратам. Леди Тира может ответить на все вопросы.
— Леди Тира — ваша законная супруга, и не может быть свидетельницей, — помрачнел лорд Торстаг. — Зато у меня есть показания разбойников, которые утверждают, что это вы активно продвигали идею захвата «золотого каравана», именно вы стояли во главе ударной флотилии. Но обычный купец, или кто вы есть на самом деле, не может столь блестяще организовать атаку на хорошо охраняемый караван. Для этого требуется военное мышление, которое вряд ли доступно простому торгашу, если только он не чёртов гений. Скорее, я предположу, что вы сиверийский шпион.
— Очень смешно, — я широко улыбнулся и сжал в руке маленький окурок, уже остывший, и растёр его до состояния трухи, после чего высыпал на пол, вызвав страдальческую мину на лице Торстага. — Это обвинение куда серьёзнее того, что вы мне хотите навязать. За такое можно клинком в брюхо угостить.
— Вы мне угрожаете? — застыл на месте Кендиш Торстаг.
— Пока ещё нет. Вы так и не предъявили королевский указ о моём аресте, а всё остальное считается безосновательной ложью. Послушайте, ваша милость, неужели вы всерьёз думали перехватить меня на полпути в Скайдру, тихо изъять, спрятать в каком-нибудь надёжном месте и… что дальше-то? Тиру вам не видать никогда, богатства рода Толессо в ваши руки уже не попадут, об этом позаботился эрл Эррандо. Вы проиграли. Покажите бумагу, милорд, или я тотчас же возвращаюсь на свой корабль.
— Вы отсюда не выйдете, Сирота, — прошипел мой враг, доставая из-за пазухи кожаный чехол и бросая его мне. — Смотрите.
Расстегнув клапан, я извлёк лист плотной бумаги, развернул его и прочитал от корки до корки. Потом поднял глаза на стоящего со скрещёнными на груди руками Торстага.
— Здесь подпись губернатора и верховного прокурора провинции. Повторяю вопрос: где королевский указ? В моём случае арест производится только с разрешения Его Величества.
Я вытянул наружу медальон, имевший сейчас для меня огромную ценность, и показал его скрежетнувшему зубами Торстагу.
— На что вы рассчитываете, милорд? — я развалился на стуле. — Если это какая-то хитрая игра, идущая вразрез со стратегией нашего короля — вам следует быть очень осторожным. Его Величество уже знает о моих «шалостях» на Керми, и ясно дал понять, что держит меня за яйца. О, прошу прощения, милорд, за столь грубый оборот речи, но он точно отображает ситуацию, в которой я нахожусь. И знаете, ничуть не жалею об этом.
— Хороший ход, Игнат Сирота, — переборов себя, лорд улыбнулся, но с затаённой злостью. — Подстраховались, значит. Герцог Тенгроуз отзывается о вас, как о хитроумном и скользком сукином сыне, но в то же время восхищён, как вам удалось провернуть его похищение.
— Надеюсь, он получил то, о чём мечтал, — я пожал плечами, не собираясь выпячивать свои деяния. Скромнее надо быть, иначе в будущем мне припомнят все «подвиги».
— Его Величество простил герцога, — кивнул Торстаг. — Но вы напрасно надеетесь на протекцию таких людей, как Тенгроуз.
— Да я и не надеюсь, что вы! Мне уже понятно, что арест не санкционирован королём Аммаром, поэтому я тотчас же возвращаюсь домой.
— Вы торопитесь, эрл, — нехорошая улыбка исказила губы лорда. — Советую вам как следует изучить юридические тонкости, в которых встречаются интересные казусы. Я имею право арестовать вас по обвинению в убийстве и держать под стражей до тех пор, пока не вскроются все обстоятельства произошедшего. Правда, содержаться вы будете не в сыром каземате или в четырёх стенах тюрьмы для аристократов. Вы получите всё необходимое для проживания в комфортабельном узилище, правда, под бдительным присмотром. Таким образом я не нарушаю королевскую волю, и, как личный советник, имею право пользоваться некоторыми возможностями, даже если вы тайный порученец.
— Н-да, милорд, весьма поражён, — я покачал головой.