Глава 11
Мы возвращаемся домой
«Леди Тира», «Кракен» и призовой флагман убитого Зубастика, переименованный в «Фурию», распустив паруса, двинулись в обратный путь. У меня ещё оставалась надежда на встречу с Эскобето, но он так и не появился, что подтверждало слухи о его бегстве в Аксум. Молодой Эстеван тоже понимал, насколько призрачной стала возможность обнять родителей, и целыми днями стоял на полуюте, кутаясь в плащ. Рядом с ним находился Тью и пытался отвлечь молодого дворянина от грустных мыслей.
Наша небольшая флотилия была уже в паре дней от Канталавеги, когда разразился шторм. Если бы с нами не было «Фурии», я бы дал приказ подняться над грозовым фронтом и проскочить его с наименьшими потерями. Но, к сожалению, левитатора, даже самого захудалого, на корабле Зубастика не оказалось, хотя ушлый фрайман умудрился оборудовать его гравитонами полного цикла, пусть и не активированными. Теперь у меня болела голова, как бы забрать их у Паскаля.
Поэтому, чтобы не терять из виду «Фурию», мы были вынуждены бороться со штормом, попав в жестокую качку. Волны то и дело накрывали корабли, мотали их из стороны в сторону; с неба обрушивались потоки воды, как будто её было мало под килем; мачты угрожающе скрипели, словно предупреждали, что могут не выдержать такого напряжения — и сердце замирало от картины бушующей природы.
Я знал, что поступаю неразумно, но бросить Паскаля не мог, и поэтому, скрепя сердце, отдал «Леди Тиру» на волю богов и дисциплину экипажа. Пегий, кажется, наоборот, был рад, что мы не пользуемся гравитонами. В очередной раз, ввалившись в кают-компанию, чтобы выпить горячего глинтвейна, он гудел, сбрасывая с себя промокший плащ:
— Это даже хорошо, Игнат! Наконец-то, я могу дать экипажу почувствовать, что такое настоящий шторм! Пусть привыкают! Убегать от опасности на гравитонах могут только трусы. Другое дело, когда из-под ног палуба уходит, когда корабль проваливается между волнами, и желудок хочет выпрыгнуть изо рта! Вот это я понимаю — испытание! А где все? Почему кают-компания пуста?
— Все благородные господа лежат вповалку на своих кроватях, — усмехнулся я, стараясь успеть выкурить очередную пахитосу, потому как на палубе было невозможно даже затянуться. Дождь, словно обезумевший, швырялся тяжёлыми каплями прямо в лицо и под капюшон, а море обрушивало на голову тонны воды.
— Но с другой стороны, как-то боязно за «Леди», — получив из рук побледневшего от качки вестового бокал с глинтвейном, Пегий свободно расхаживал по каюте, не обращая внимания на качку. Он словно сросся с полом, и никакими усилиями его нельзя было отбросить в сторону. — Обидно будет, если груз окажется на дне моря, и достать его оттуда уже никак не получится. Не пожалеешь, что не отдал приказ идти по воздуху?
— На всё воля богов. — я пожал плечами. — Немного поплачу, а потом придумаю что делать дальше.
Пегий расхохотался, а вестовой судорожно сглотнул, вцепившись в стойку после того, как под ногами пол снова вздыбился. Возможно, он не хотел проявлять слабость и травить прямо на виду капитана, за что был вознаграждён одобрительным взглядом.
— Не соскучишься с тобой, Игнат, — Пегий осушил бокал и тяжёлой поступью направился к выходу. — Надо проверить, как там мой штурвальный. Не унесло ли в море…
Как часто бывает в подобных случаях, наша маленькая флотилия не по своей воле разделилась. При таком шторме корабли разнесло довольно далеко друг от друга. Когда на серо-свинцовом горизонте показалась Канталавега, рядом с «Леди Тирой» не оказалось ни «Кракена», ни «Фурии». Я дал команду идти к острову и там ждать остальных.
Мы бросили якорь в знакомой бухте, взбаламученной и захламлённой от долгого шторма. Широкий скалистый мыс защищал от бурных волн, да и непогода начала потихоньку успокаиваться. Я решил навестить старика Де Ла Веху, узнать о его судьбе, поговорить с Де Корнишем, что он надумал. Возможно, легендарный пират уже умер, и мне предстояло решить судьбу форта.
Вместе со мной отправилась целая делегация. Кроме низаритов-телохранителей я взял с собой Рича, Гуся, Бритого, Змея и Ползуна, Эстевана со своим дружком Тью. Высадившись на берег, мы не стали заходить в таверну Ирвина, а двинулись по знакомой тропинке в холмы. Уже на подходе к островной крепости я понял, что Кракен меня не дождался. Штандарт был спущен, за стенами стояла гнетущая тишина, нарушаемая шорохом дождя, все ещё сыплющего с неба.
Мы обошли форт по узкой дорожке и остановились перед закрытыми воротами. Гусь несколько раз грохнул кулаком по деревянному полотну.
— Чего долбитесь? — в маленьком оконце появилось лицо охранника. — Никого не велено пускать.
— А командора Сироту? — Гусь был настроен решительно.
На какое-то мгновение повисла тишина, а потом раздался ответ:
— Командор может войти, но один. Остальные пусть дожидаются снаружи.
— А как же гостеприимство? — не выдержал Эстеван. — Или перед вами какой-то простолюдин?
— Не велено. Комендант запретил, — придерживаясь устава, обронил охранник.
Я сделал знак, чтобы никто не вздумал сейчас болтать языком и показывать своё неудовольствие.
— Я зайду один!
Невысокая калитка со скрипом открылась, и я вошёл во внутренний двор форта. Из-за непогоды здесь находился только один охранник в плаще, но я подозревал, что за воротами присматривают, как минимум, трое-четверо, находясь в здании.
— Мне нужно поговорить с хозяином, — глядя на хмурое лицо вояки, сказал я.
— Старый хозяин умер. Похоронили его в море несколько дней назад, — ответил тот. — А это вы приходили к нему, я узнал. Комендант Корниш приказал провести вас к нему, как только появитесь.
Де Корниш ждал меня в своей комнате, находившейся в том же крыле здания, где жил Кракен. Он сидел за столом и что-то писал в потрёпанной тетради. Рука его привычно водила пером по бумаге, но при моём появлении замерла. Мужчина резко встал и направился ко мне. Протянул руку, которую я пожал.
— Свободен, — махнул он охраннику. — И кстати, пригласи гостей в столовую. Пусть обсохнут. Негоже людей под дождём держать.
Тот кивнул, давая понять, что приказ будет выполнен.
— Проходите, эрл, устраивайтесь поудобнее. Может, рому? Вы изрядно промокли.
— От рома не откажусь, заодно и ваше решение выслушаю, — я сел возле маленького камина, чьего огня хватало лишь на обсушку одежды, но и этому был рад. — Спасибо,