Руки служки сами, по привычке сложились в жесте прошения благословения.
И сухая морщинистая, почти бесплотная рука вынырнула из рукава рясы и благословила.
Седой старик, тот, что укорял странную девушку, огляделся по сторонам.
Его безупречная выправка выдавала старого военного.
— А где Юрий? Опять чудит?
— Чапай!!!! Ты только глянь! Нет, ты посмотри, что намалевали эти богомазы!!!!!
Раздался возмущённый голос от алтарной части храма.
Молодой человек размахивал руками, тыкая трёхпалой ладонью в фреску с семидесятью мучениками Лукиарскими.
Женщина, с кошачьей гибкостью спрыгнув с раки святой девы и подойдя к возмущающемуся горлопану, положила руки ему на плечи. Подумав, пристроила на пра-вом и подбородок.
Странные гости собрались перед фреской.
— Ой, ты посмотри, ну кааакой благообразный… Как обосрался стоит…-
— А эта, нет, вы видели, эта — разбойница, ну ни дать ни взять, а туда же — святая!-
— Угу, а этот, тоже мне, китель два раза одел, и то один раз — наизнанку, а тут и с саблей, и со знаменем в руках…
— Кто вы такие!!! Как вы смеете! Богохульники!
Разгневанный голос молодого служителя церкви разнёсся под сводами.
Руки сами сжались в кулаки.
На фреске были изображены герои Сирина, грудью закрывшие космопорт Витрагла, спасшие сотни тысяч душ, прикрыв эвакуацию.
Не давшие скверне заполонить ещё один мир!
И какие-то фигляры смеют попирать их память! Да каждый сиринский, не говоря о витрагльсцах, мальчишка знал, кто это и преклонялся! Паломники ездили со всего сектора!
И вдруг молодой человек понял, что не в силах пошевелиться. Тёплая, как материнские руки, волна накрыла его и заставила замереть.
Женщина, вдруг перестав улыбаться, подошла к замершему человеку и заглянула пронизанными золотым глазами в глаза монашка. И такая тихая боль и грусть была в этом взо-ре, что застенило сердце…
— Хочешь знать, кто мы? Смотри!
И туча смрадного дыма накрыла, разорвала лёгкие, пронзила болью…
Небо полыхало лиловыми зарницами. Над холмами, у горизонта фиолетовые всполохи заливали всё небо.
Через небольшую равнину на полной скорости, гремя разболтанными деталями, надсадно ревя двигателями, неслась техника. Вперемешку неуклюжие Леман Расы, грузные Химеры, огнедышащие Хелхаунды прикрывали отход.
В штабной землянке горела небольшая лампа переноска. Офицеры полка собрались на спешный военный совет. Все выжившие офицеры.
Когда на Кохинур пришла просьба о помощи от губернатора Витрагла, все полагали, что это небольшой мятеж и хорошая возможность размяться. Размялись на славу.
Первыми нарвались Силинциарии и мордийцы. Когда их окровавленные ошмётки откаты-вались через позиции спешно окапывающихся Лукиариев, надежды ещё оставались.
Но потом, когда демоны за восемь минут сожгли двести тридцать четвертый танковый — фронт треснул и попятился к космопорту, куда потоками стекались беженцы.
На узком перешейке оборону занимали два полка. Шестой Карминский, свежий, не потрёпанный, только прибывший с Кохинура.
И сто шестьдесят пятый Сиринский. Уже сведённый в два батальона, из за сильных потерь у Выргульского озера.
Вчера надежды были. А сегодня они развеялись как дым.
Развеял их этот молодой капитан, с длинными, слипшимися от крови и грязи волосами, с очень бледным лицом.
Вместо роскошных перстней на его руках были повязки, прикрывающие обрубки пальцев.
Окровавленными культями он поправлял сбивавшуюся на глаза прядь волос.
И говорил. Рассказывал. Докладывал. Коротко, зло, отрывочными фразами.
— Лючино нас сдал. Я собрал, кого смог, и к вам. А разведрота ещё держится… Держалась… Они не знают, для них просто траншеи полка взбесились. Я послал их предупредить, но кто дошёл, не знаю. Они на фланговой высотке окопались.
Стройная фигура с выправкой аристократа выпрямилась посреди землянки.
— Господин полковник! С вверенными моему командованию бойцами я совершил прорыв с позиций, сданных противнику, прошу вашей помощи в вызволении остатков полка сохранивших верность присяге.
И в повисшей тишине, как приговор прозвучал шёпот:
— Если они ещё живы…
Хмурые офицеры вслушивались в звуки отдалённой перестрелки.
— Живы, судя по засветке над вашими позициями и грохоту, живее всех живых…-
— Зато мы, если вытаскивать попрёмся, точно поляжем.
А если заград-огонь поставить? Зря нам дивизион Василисков придали? Прикроем отход, так что любо-дорого. Эй, демоны войны, что скажете?
Молодой офицер-артиллерист в новеньком кителе, явно смущаясь, встал со стула.
— Теоретически возможно, господин полковник, только я не знаю… Мы не умеем…
Краска залила ещё безусое по молодости лицо.
В землянке послышались глухие смешки. Улыбки исказили хмурые, уставшие лица.
Когда утром прибыл дивизион грозных самоходных орудий, изумлённые Лукиарии разглядывали расчёты, целиком состоящие из молоденьких воспитанников местной Схола Прогениум.
«Ударный, юнкерский дивизион имени святого Виттенберга Клаусшванца» — красовалось в хрустящих новой бумагой документах.
— Ничего, мы дадим тех, кто умеет. Достопочтенный магос, поможете артиллеристам?
— Безусловно.
— Отлично. Итак, господа офицеры, ситуация следующая: стоящий перед нами полк частично уничтожен, частично перешёл на сторону противника. Завтра утром следует ожи-дать превосходящие силы противника. Однако, согласно заверениям уцелевших бойцов, на фланге позиций держит оборону разведывательная рота карминцев. Встаёт вопрос, имеет ли смысл вытаскивать этих крысят, на которых мы и так слишком понадеялись?
Карминский офицер, окончательно побледнел лицом и сжал зубы.
— Лейтенант Горшков.
— Да, Владимир Иваныч?
— Ты у нас лучше всех карминских джунглевиков знаешь, как-никак у катачанцев вместе два месяца проторчали, что скажешь?
— Специфичные ребята. Но бойцы умелые и злые. И эти не сдадутся.
— Видели мы, как они дерутся, — скривившись, подал голос кто-то из офицеров — а как не сдаются, уже знаем.
— Как эти, — Саня подчеркнул последнее слово. — Не видели. У них одно учебное отделение три часа против двух сотен держалось. Все легли, но поселенцы уйти успели. Да там у каждого по полгода непрерывной резни в джунглях.
Полковник повернулся к выходу из землянки, прислушиваясь к отдалённым звукам боя. В красных от недосыпа глазах мелькнула усмешка, словно нашелся недостающий кусочек мозаики.
— Итак, полк! Слушай боевой приказ!
Сидящие офицеры вскочили, стоящие вразвалку попытались изобразить строевую выправку.
— Сапёрной роте — выдвинуться на передовые позиции и подготовить проход в минных полях. Второму батальону — приготовиться к огневому прикрытию отступающих частей. Медчасти — расконсервировать хирургическое отделение. Артдивизиону — к постановке заградительного огня по цифровым ориентирам. Магосу — прибыть на командный пункт дивизиона для управления огнём. Штабному взводу — выделить шестерых корректировщиков для выдвижения на промежуточные позиции.
Совещание закончено, прошу приступить к выполнению поставленных задач.
* * *
Одиннадцатая рота шестого Карминского полка дралась в полном окружении.
Когда в полковых траншеях началось шебуршение, и из под земли полезли розовые демоны, рота даже обрадовалась: ожидание закончилось.
Судя по всему, полк взяли врасплох. Из траншей полка по высотке, обороняемой