– Ты сказал, что есть жалобы. Какие? – спросил Максим, передав сына, который так и не проснулся, на руки Адель.
Та уложила его в кроватку и заботливо укрыла одеяльцем. Малыш только и делал, что немного покряхтывал, но спал очень глубоко.
– Вообще Влад сильно кричал первые месяца три. А тут мы его забрали и он перестал. Спит все время, – сказал Колесников, старательно делая так, чтобы это не звучало странно.
Золотарев нахмурился.
– Все время спит? В его возрасте уже должно быть четкое количество того времени, которое он бодрствует.
Адель, услышав это, тут же вступила в разговор:
– Вообще он бодрствует, – заявила она. – Но не очень долго. Наверно, отсыпается за то время, что не мог расслабиться рядом с мамашей…
Она запнулась и глубоко вздохнула. Макс метнул на нее взгляд, но отвечать ничего не стал.
– Вы поменяли ему питание, верно? Раньше было грудное вскармливание, сейчас смесь? – уточнил он.
Денис кивнул и указал на коробки с лучшей маркой в области детского питания.
– Ага. Думаешь, Элькино молоко ему не подходило?
Золотарев задумался, пожал плечами.
– Вообще так крайне редко, но бывает. Или у ребенка были колики. Нужно проверить – снова начать давать грудь, посмотреть на реакцию, а потом…
Он не успел договорить, когда Колесников его оборвал:
– Это исключено. Влад живет со мной и Адель. Элина от него отказалась, у нее теперь другая жизнь. Так что не нужно трогать мою бывшую жену, Максим.
Прозвучало довольно веско и совсем не так, как хотелось бы Дэну. В его представлении это был просто осмотр с консультацией, а не вот это вот все, когда Золотарев лез туда, куда не просили. Поэтому Колесников добавил примирительно:
– Может, по стаканчику виски, а? Аделька пока с сыном посидит, а мы выпьем. Тут бар хороший есть неподалеку.
Какое-то время Макс посомневался, затем кивнул. А когда они выходили, Денис не мог этого видеть, но любовница наградила его весьма красноречивым взглядом…
Глава 4
Приезд Золотарева, который сказал, что у него для меня есть новости, я восприняла едва ли не как послание небес. Как только позвонила ему и сообщила, что он мне нужен, Макс ошарашил простой фразой:
«Я, кажется, прекрасно знаю, почему. Скоро буду, есть, что тебе рассказать».
И вот потянулись те минуты, что превращались в часы, во время которых я продолжала изводиться от неизвестности, но в то же время у меня, наконец, появилась надежда.
К моменту, когда Золотарев должен был приехать, я попросила отправиться на выход из квартиры всю группу поддержки. Потому что родители с обеих сторон уже стали нервными настолько, что это не я черпала у них спокойствие, а они забирали у меня последние крохи самообладания.
– Слава богу! – сказала я, открыв дверь Максу.
Не удержалась и когда он шагнул через порог, обняла его и крепко прижалась. Мы не были с ним закадычными друзьями, но сейчас Золотарев был для меня чуть ли не идолом, которому я готова была молиться.
Он осторожно и бесконечно бережно, но в то же время твердо притянул меня к себе. Мы застыли так на несколько бесконечных мгновений. Под щекой моей размеренно билось сильное сердце, и эти гулкие удары успокаивали и придавали уверенности в том, что все будет хорошо.
– Проходи, пожалуйста, – попросила я Золотарева.
Закрыла за ним дверь и посмотрела в его глаза с мольбой.
– С Владом все в порядке, – растянул он губы в улыбке. – Это главное, что тебе нужно знать, не так ли? А еще, что я рядом и мы вернем ребенка.
Он указал на кухню, когда понял, что я настолько потеряла связь с реальностью от сказанного Золотаревым, что мысли у меня разбежались.
Взяв меня под руку, проводил к одному из стульев. Как только я опустилась на него, велел:
– Рассказывай все.
И я, нервно сглотнув, начала свое повествование. Не упустила ничего – шаг за шагом поведала обо всем, начиная с того момента, как родила Влада и что после этого стряслось. Как сын плакал, как я изводилась от чудовищной беспомощности. И как на меня навалилось понимание, что я не справилась.
Макс слушал так внимательно, словно для него не было ничего важнее на свете в данную секунду, чем я и моя история, которая со стороны могла показаться надуманной. Мало ли женщин сталкиваются после родов с ревущими младенцами? И все как-то справляются и растят детей без кучи нянек.
Однако Золотарев так не думал.
– Ты истощена, Эля, – покачал он головой. – И когда Влад к тебе вернется, нужно будет пересмотреть все. Начиная от рациона ребенка, заканчивая твоим состоянием, с которым нужно очень пристально и предметно работать. Но пока вкратце нам нужен план. Я знаю, где находится ребенок. С твоего позволения наберу человека, который может помочь.
Он нахмурился и посмотрел на меня внимательно.
– Я ни секунды не сомневался, что слова Дениса о том, что ты сама отдала сына – неправда.
Я горько вздохнула.
– Отдала… но всего на пару часов. Они требовались мне, как спасение. А вон как все вышло, – развела я руками.
С другой стороны, не случись этой поездки в офис и того, что за нею последовало, я бы вряд ли узнала про Адель.
Адель… Господи, и как он вообще ее откопал через месяц после того, как стал отцом и должен был посвящать максимум времени не потрахушкам на стороне, а сыну? Впрочем, это уже неважно. Как только я верну ребенка, Колесников покатится к черту со своей шлюхой.
– Сейчас мне перезвонят, – сказал Золотарев, который что-то кому-то написал. – А пока успокойся. Все будет хорошо, обещаю, – добавил он, и я безоговорочно ему поверила.
Глава 5
Влад орал так, что у Колесникова заложило уши. Спокойный ребенок, каким он представал перед ним и Адель на протяжении последних пары суток, испарился. Ему на смену пришел младенец, который заливался криком так сильно, что становился фиолетовым.
Он был накормлен и напоен, выспался, в отличие от Адель и Дэна, которых поднял из постели посреди ночи. Единственное, что насторожило Колесникова – немного жидковатый стул сына. Но он надеялся, что тот просрется, проорется и снова превратится в нормального ребенка. Однако шел пятый час безумных криков, а ничего не менялось.
– Я в душ и офис, – сказал Колесников, когда они с Адель вышли из комнаты и закрыли дверь.
Пусть Влад орет в одиночестве, раз ему плевать на то, есть взрослые рядом, или