Ну в самом деле, не знаю уж, как работают эти переговорщики. Только человек неадекватен. И если он не найдет то, что ему требуется – а боюсь, так и случится, – за жизнь Лилии я не дам ни гроша.
– Не вздумай, Жень, я тебе запрещаю, не как твой новый хороший знакомый, а как капитан полиции!
– Ты мне не можешь запретить, Владислав, о чем ты, я телохранитель. Мой клиент в опасности. Если ты со мной, то хорошо, прикроешь меня. Ждать здесь твоих коллег, пока он что-то с Лилией сделает, я не собираюсь.
Влад дернулся было за мной, но Семен придержал его за локоть:
– Шеф, тихо. Женя профи, глянь, как бесшумно движется. А если мы всем стадом туда ворвемся, как бы чего плохого не случилось. Отсюда подстрахуем. Если помощь потребуется – окажем. А ты, Жень, в пекло – не того…
– Само собой, – пожала я плечами и, сделав отмашку, пошла к тому входу под паролем.
Павел мне сообщил этот код на случай экстренных ситуаций. Дверь открылась. Я тихо зашла в дом. Шум отсюда доносился громче. Этот вход располагался в другом крыле от кабинета, поэтому мне требовалось пройти тихо и незаметно через комнаты и коридоры.
– Да где они могут быть? – Виктор был в бешенстве и эмоций своих не сдерживал.
Лилия уже рыдала навзрыд:
– Да я не знаю, отпусти уже меня! С чего ты взял, что они вообще существуют! Ты сумасшедший!
– Ты думаешь, я не знаю, что такое ювелирный бизнес? Это нечестная игра, в которой побеждает самый хитрый и ушлый.
– Тебя никто не предавал, ты просто сошел с ума и убил Пашу! За что ты убил его?
– Последний раз тебе говорю, замолчи! Ты пистолет мой видишь или нет! Его убил и тебя убью, даже несмотря на то что люблю.
У Лилии началась истерика, надо было что-то предпринимать. В это время я услышала, что приехал наряд и команда с профессиональным переговорщиком. Это меня не смутило. Мне надо было решать на месте, что делать. Надо было действовать аккуратно и быстро. Я заглянула в кабинет и вздохнула. Да, простой план не сработает. Вот что бы Витеньке не встать спиной к двери, мордой к сейфу? Тут бы все и решилось. А так… Он профессионально устроился у сейфа, из окон не простреливается, из двери тоже – в Лилю попаду. А значит… Будем забалтывать.
Я зашла в кабинет. Виктор был в шоке, наставил на меня пистолет.
– Это еще кто? Я же сказал, я убью ее. А теперь еще и тебя!
– Женя, что ты здесь делаешь! Он убьет нас обоих, у него крыша поехала, ты видишь! – воскликнула Лиля.
– Лилия, успокойся. Все будет хорошо.
– Так, что тебе надо? Ты шутки шутишь? – Кажется, Виктор готов был биться в истерике.
– Отпусти Лилию! Она беременна, – попыталась я воздействовать на оставшиеся еще у этого мужика мозги.
– Тоже мне новость, – пренебрежительно откликнулся он.
– Отпусти!
– И почему я должен ее отпустить? Она такой же предатель, как и все мои близкие и родные люди! Все должны понести наказание. Я же понес его!
– Послушай, я знаю, что была сделка, что ты понес наказание по своей воле.
– Но он украл мою жизнь!
– Но также, Виктор, тебя никто и не предавал, более того, у тебя скоро будет ребенок! Очнись уже!
Виктор прислонился к сейфу. Пистолет был направлен на меня. И нет бы, гад такой, в броник – целился в лицо. Профессионально так целился, не в первый раз оружие видит. Хотя пуля в бронежилет – тоже приятного мало, ребра могут пострадать, уж о синяках я вообще молчу… Но тут… Не рискну пока активные действия предпринимать.
– Зачем ты здесь! Кто ты? – спросил меня мужик, толком не понимающий, что теперь делать.
– Я телохранитель Лилии, меня нанял твой друг Павел Абрамов, которому ты угрожал, и он решил защитить самое дорогое – свою жену.
– Я всего лишь хотел, чтобы восторжествовала справедливость.
– Ты убил либо был заказчиком убийства двух человек. Ты считаешь, это справедливо? Я понимаю, что ты ошибся, никогда не поздно признать свои ошибки. Отдай мне пистолет.
Я встала напротив Виктора, он все еще наставлял на меня оружие.
– Поверь, лучше остановиться, у тебя нет шансов, ты не сможешь улететь.
– Что ты несешь! Ты тоже одна из них! Вы не сможете мне помешать, иначе я ее убью и тебя заодно, мне нечего терять, поняла!
Ситуация была накалена до предела. Переговорщики тоже приступили к своим обязанностям и через громкоговоритель представились. Среди переговорщиков были Анна Семеновна, опытный майор полиции, серьезная дама лет сорока пяти, и… наш Юрка, молоденький капитан, юркий брюнет, выполняющий специальные поручения. Так они и представились.
– Виктор, это Анна, дом окружен, через пять минут будет захват группой омоновцев. Сдавайтесь.
Такие были переговоры, разговор короткий, цель была всеми возможными способами избежать дополнительных жертв. Дело дошло до мэра города и было под его личным контролем. Влад, насколько я поняла, был вообще сторонником довериться группе захвата и, во избежание рисков, обезвредить преступника, особо не вступая с ним в переговоры. Как показывал его опыт, захват и освобождение заложников это только вопрос времени.
– Виктор, давай по-человечески договоримся, если ты сейчас выйдешь добровольно, они тебе ничего не сделают, а если будет захват, как они сейчас тебе сказали, ты можешь пострадать, даже погибнуть. Ты будешь рисковать? Во время штурма они могут и кого-то задеть, Лилию например, ты хочешь, чтобы пострадала беременная женщина? – давила на нервы Анна Семеновна.
Даже меня ее голос пробирал. Хорошая техника у женщины.
Казалось, у Виктора еще остался здравый смысл, да и шансов у него не было. Он уже протянул мне пистолет, а потом внезапно отдернул руку и пальнул в потолок.
– Да пошли вы все! – заорал он.
Я рванула наперерез, отшвырнула Лилию за массивное кресло, сама юркнула под укрытие столешницы. Тут громыхнуло, и на пол посыпались осколки. Дом наводнили омоновцы. Суровые парни в брониках и масках, с автоматами наперерез. Всего трое, но казалось, что их толпа.
– Полиция! Ни с места! Руки за голову! – рявкнул кто-то, похоже, Семен. Не смог отказаться от сомнительного «развлечения».
– Стреляем на поражение! – добавил незнакомый мне парень.
Лилия, кажется, пыталась отползти подальше и слиться со стеной. Я вскинула руки над головой – с ОМОНом лучше не спорить, мордой в ковер – очень неприятно.
Растерянный Виктор дернулся было прицелиться, но ствол автомата показался ему веским доводом против самодеятельности.