Едва утренняя суета улеглась, они собрались у своего, уже обжитого, костра на краю двора. Сам костер давно потух, но место это стало их негласной точной сбора в Хмарском.
Иван Кречет расстелил на земле грубый кусок пергамента — карту, наспех набросанную по памяти, возможно, дополненную сведениями, полученными от Василя или из каких-то старых хламницких записей.
Он сидел на корточках, водя грязным пальцем по кривым линиям, обозначавшим лес, поля и предполагаемое местоположение старых садов. Вокруг него полукругом расположились Руслан, Олег и Миша — трое, кого он выбрал для этой рискованной разведки. Остальные занимались своими делами поодаль — кто чинил снаряжение.
— Значит, так, — голос Ивана был тихим, но уверенным, привыкшим командовать. — Подходим с юга, вдоль кромки леса. Здесь, — палец ткнул в точку на пергаменте, — по моим прикидкам, начинается старое поле. Логова этих тварей, лютокрыс, скорее всего, где-то вот тут, у подножия холмов, — он обвел дугой другую область. — Наша задача — пройти поле по западной окраине, стараясь не шуметь и не оставлять следов. Ветер сейчас с северо-запада, так что запах наш они учуять не должны, если не подойдем слишком близко. Сады должны быть вон там, за полем, если старые карты не врут и память Василя не подводит.
Олег молча кивал, сосредоточенно разглядывая карту. Миша, присев на корточки рядом, задумчиво теребил рукоять своего ножа. Один лишь Руслан, скрестив руки на груди и нахмурив брови, выглядел скептически. Он слушал, но по его лицу было видно, что план командира не вызывает у него особого энтузиазма.
Когда Иван закончил объяснять маршрут и предполагаемые точки наблюдения, Руслан не выдержал.
— Вань, — он поднял взгляд на предводителя, — ты уверен, что там вообще есть то, что ищет Кулибин? Эти его… яблоки солнечные? Звучит, как сказка для малых детей.
Иван поднял голову от карты и посмотрел на Руслана долгим, тяжелым взглядом.
— Я уверен на девяносто процентов, что там этого нет, Русь, — ответил он спокойно, без тени сомнения.
Руслан удивленно вскинул брови, его скепсис сменился недоумением. Остальные тоже переглянулись.
— Тогда зачем это делать? — резонно спросил Руслан. — Зачем лезть в пасть к этим крысам проклятым ради того, чего там, скорее всего, и нет? Рисковать людьми? Снаряжением?
Иван снова опустил взгляд на карту, провел по ней пальцем, словно стирая невидимую пыль. Затем поднял голову, и в его глазах мелькнула та самая боль вперемешку со сталью, которую он так старательно прятал последние дни.
— Потому что, Русь, — сказал он тихо, но с таким нажимом, что каждое слово врезалось в сознание, — точно так же, на девяносто процентов, я был уверен, что все наши, кто остался там, у кристалла, пропали безвозвратно.
Воцарилась тишина. Руслан отвел взгляд. Больше вопросов не было. Миссия обрела иной смысл. Это была не просто разведка ради мифических яблок для барона и для брата Ивана. Это был их собственный долг — действовать, рисковать, идти вперед даже тогда, когда разум говорит «нет», потому что они на собственном опыте узнали, что иногда самые малые десять процентов вероятности могут изменить всё.
И, в конце концов, что такое лютокрысы на фоне графа Виктора Цепеша?
Глава 23
Остров Красная Рель снова стал местом тайной встречи двух государей. В отличие от прошлой их беседы, наполненной напряжением и невысказанными угрозами, эта проходила в атмосфере показного спокойствия. Деревянная беседка, сколоченная на скорую руку еще к первым переговорам, уже успела слегка потемнеть от дождей и солнца, но все еще надежно укрывала от ветра, гулявшего над широкой гладью озера Ильмень. Вода сегодня была неспокойной, мелкая рябь бежала по поверхности, отражая низкие серые облака.
Алексей Петрович Долгоруков и Олег Святославович Романович сидели за простым дощатым столом друг напротив друга. Перед каждым стояла увесистая деревянная кружка с пенным напитком — брагой у великоновгородского царя и пивом у правителя Старой Руссы. Они молчали. Не потому, что нечего было сказать, скорее, каждый выжидал, давая другому начать разговор. Это была тонкая политическая игра, в которой молчание иногда было красноречивее любых слов.
Неподалеку, у кромки леса, расположилась их свита — по пять отборных бойцов от каждого. Эти суровые воины, в отличие от своих правителей, не обременяли себя дипломатическими тонкостями. Сняв шлемы и положив оружие рядом, они устроили импровизированное состязание — стрельбу из лука по наспех сделанной мишени на стволе старой сосны. Раздавались зычные выкрики, смех, подначки — обычное развлечение мужчин, привыкших к войне и ценивших простые радости мирного часа. Звон тетивы, свист стрел и глухие удары о дерево нарушали тишину, царившую в беседке.
— Я слышал, — наконец нарушил молчание Романович, не отрывая взгляда от состязающихся лучников, — что твой парень… инженер этот… вернулся из похода.
Голос у Олега Святославовича был ровный, спокойный, но Алексей Петрович уловил в нем нотки неприкрытого интереса. Он сделал глоток прохладной браги, наблюдая, как один из воинов Романовича, здоровенный детина с рыжей бородой, ловко натянул тетиву длинного лука, прицелился и с удалым выкриком выпустил стрелу. Снаряд с хищным шелестом пронзил воздух и вонзился точно в центр мишени. Хороший выстрел.
— Вернулся, — так же спокойно подтвердил Долгоруков, ставя кружку на стол. Он перевел взгляд на собеседника. — Цел и невредим. Помят немного, но… кто из нас вернулся бы оттуда не заимев даже царапины? Наверное, только сам Всевышний.
— И не просто вернулся, — продолжил Романович, чуть повернув голову и встретившись взглядом с Алексеем Петровичем. В его серых глазах блеснул острый интерес. — А притащил с собой почти весь пропавший отряд Ивана Кречета. Тех самых, которых считали сгинувшими в Диких Землях.
Алексей Петрович внутренне напрягся. Осведомленность Романовича удивляла и настораживала. Новость о возвращении Александра и спасении хламников пускай и разлетелась пуще ветра по Великому Новгороду, но не должна же она была долететь до соседнего правителя так скоро.
Или должна?
Это не нравилось Долгорукову. Совсем не нравилось. Мир, даже в этих разобщенных землях, оставался тесным, пронизанным слухами и, что вероятнее всего, шпионами.
«Нужно будет по возвращении серьезно поговорить с начальником гарнизона, — мелькнула мысль у царя. — Пусть как следует потрусит своих шпиков и доносчиков в городе. Слишком много любопытных ушей развелось. И глаз».
Но внешне Алексей Петрович оставался абсолютно невозмутимым. Ни один