Вечер в Хмарском прошел на удивление спокойно и буднично. После ужина люди разошлись по своим делам. Крестьяне занимались починкой инвентаря, женщины — стиркой и штопкой. Я же, прежде чем отправиться отдыхать, решил поговорить с Василем — нужно было понимать, как обстоят дела с продовольствием и общим настроем моих людей.
Нашел я его у сарая, где он вместе с Егором и Колей мастерил какие-то полки. Завидев меня, все трое отложили инструменты и почтительно поклонились. От былой забитости и страха в их глазах не осталось и следа. Они смотрели на меня с уважением, но без подобострастия.
— Доброго вечера, барин, — сказал Василь, вытирая руки о штаны.
— И тебе доброго, Василь, — ответил я. — Как дела? Как настроение у людей?
— Да все чудесно, Ваше Благородие! — лицо Василя расплылось в широкой улыбке. — Жизнь течет своим чередом, работаем потихоньку. Дом латаем, двор в порядок приводим. Люди… люди ожили, барин. Шутить стали, разговаривать. После того, как вы с ребятами Ивана вернулись… да еще и спасенных привезли… Словно камень с души у всех упал. Чувствуем себя… ну, людьми, а не скотиной бессловесной. Свободными. Спасибо вам за это.
Его слова согрели душу. Я видел это и сам. Порозовевшие щеки, живые глаза, раскованные движения, смех, который теперь часто раздавался во дворе — все это было лучшей наградой за пережитые ужасы и риски.
— Рад это слышать, Василь. Очень рад, — искренне сказал я. — А как у нас с продовольствием? Надолго хватит того, что привезли?
Василь почесал свою уже не седую, а скорее белоснежную, ухоженную бороду, задумался.
— Ну, на первое время хватит, барин. Мясо, что вы привезли, мы подсолили, часть завялили. Сухарей еще запас есть. Крупы тоже имеются. Но овощей маловато, конечно. И фруктов бы… Особенно для хворых наших. Я от хламников слышал, что доктор городской, говорят, про яблоки какие-то диковинные упоминал?
— Солнечные яблоки, — кивнул я. — Да, говорил. Сказал, что очень полезные, силы восстанавливают. Не знаешь, Василь, где у нас тут поблизости сады старые есть? Не поля, а именно сады, где фрукты могли бы расти?
Василь снова задумался, наморщив лоб и глядя куда-то в сторону темнеющего леса.
— Сады… сады… — бормотал он. — Так погодите, барин! Кажется, припоминаю! Старики рассказывали, еще когда я мальцом был… Что за теми полями, — он махнул рукой в сторону севера, туда, где по слухам обитали лютокрысы, — был сад. Небольшой, сказывали, но яблони там росли знатные. Вроде как, он тоже к землям Хмарского относился когда-то. Но… — он понизил голос, — туда ж давно никто не ходит. Говорят, те крысы проклятые все вокруг заполонили. Опасно там шибко. Могут и задрать запросто.
— Понятно, — кивнул я. Еще одна точка на карте будущих экспедиций. И еще одна причина разобраться с лютокрысами раз и навсегда. — Спасибо, Василь. Информация ценная. А насчет опасности… это уже не твои заботы. Отдыхайте. Завтра снова тяжелый день.
Я хлопнул его по плечу и направился к другой части двора, где у своего костра расположились хламники. Они сидели кружком, тихо переговариваясь, чистили оружие. Иван что-то чертил палочкой на земле.
— Вечер добрый, бойцы! — поприветствовал я их, подходя ближе.
— Барон! — они тут же повскакивали, послышались радостные приветствия. Мужчины крепко жали мне руку, хлопали по спине. Женщины тоже улыбались тепло и искренне. А Иша… она подошла ко мне, и прежде, чем я успел что-либо сообразить, быстро и легко поцеловала меня в щеку. Легкий румянец тронул ее обычно бледное лицо, и она тут же отступила на свое место у костра, потупив взгляд. Неожиданно. И приятно, чего уж греха таить.
— Что ж вы тут табором устроились, как в походе? — спросил я, оглядывая их скромный бивак. — В доме полно свободных комнат на первом этаже. Чистых, отремонтированных.
Мужчины переглянулись.
— Да нам так привычнее, барин, — ответил Руслан, пожимая плечами. — Под открытым небом, у костра. Да и к своим поближе… — он кивнул в сторону лазарета.
— Глупости, — махнул я рукой. — Какое «привычнее»? Вы из похода вернулись, вам отдых нужен нормальный, а не на земле спать. И за своими следить надо не из кустов, а рядом быть. Они сейчас в лазарете под присмотром, а вы тут у костра лежите под богом. Цепеш мертв, Шепота нет, твари ночные сюда больше не сунутся — ловушки работают, да и все подходы заделаны. В общем, Иван, — я посмотрел на Кречета, — не морочьте ни себе, ни мне голову. Занимайте свободные комнаты в доме. Баня сегодня топилась, вода горячая есть. Продовольствие — общее. Вы теперь не просто гости, вы — часть Хмарского.
Хламники снова переглянулись, на их лицах появилось удивление, смешанное с благодарностью. Иван медленно кивнул.
— Спасибо, барон. За заботу. Мы… мы ценим.
— Вот и славно, — улыбнулся я. — А теперь, Иван, если не сильно устал, отойдем на пару слов?
Мы отошли от костра на несколько шагов, чтобы остальные нас не слышали.
— Что ты знаешь про старые сады? — спросил я без предисловий.
Иван посмотрел на меня изучающе, потом хмыкнул, проведя большим пальцем по своим отросшим за время похода усам. Его глаза блеснули в свете костра.
— Что там чертовски опасно, барон. Вот что я знаю.
— Опаснее, чем схватка с теми чудаками в балахонах и Цепешем посреди Диких Земель? — глянул я на него искоса хитрым прищуром. Я увидел, как в отблеске Ивановых глазах пробежали черти.
— Барон, вы меня что, на «слабо» берете?
Впервые за день я рассмеялся от души, да так, что слезы из глаз побежали.
— А что, если «да»? — сказал я, широко и задорно улыбнувшись.
Глава 22
ГЛАВА 22
— Шучу, Иван. Но если серьезно — нам нужны эти «солнечные яблоки», о которых говорил доктор Бельский. Для Мити, для остальных ослабленных. Да и для лечебницы городской не помешают, раз они так редки. Василь говорит, что за теми полями, где лютокрысы обосновались, есть старый сад, что раньше к Хмарскому относился.