Да, Фред Морган продолжал следовать оправдавшей себя стратегии, и по возможности копировал деятельность Воронцова. А в Канаде он прочно окопался ещё задолго до Великой войны.
Впрочем, быстро выяснилось, что даже такие реакторы оправдывают себя лишь в достаточно узкой области применения — для отопления не очень больших городов[1], электроснабжения Кольского полуострова и в качестве энергетической установки для мощных ледоколов. Один фантаст издал недавно роман под названием «Тайна трёх океанов», где описывал гигантскую субмарину с двумя атомными реакторами, способную месяцами оставаться под водой и исследовать глубины моря, но… Пока что исследовательские субмарины оставались фантастикой. А военная, к которой его временно прикомандировали для руководства секретным экспериментом, построена в единственном экземпляре, довольствуется лишь одним маломощным реактором. И срок автономности — всего две недели. Про глубину погружения и говорить не стоит, едва не царапают по нижней кромке особо крупных торосов. Ну да, подводная часть в восемь-девять раз больше по объёму, чем надводная, если кто забыл.
В общем, и вторая волна интереса схлынула, учёные всего мира ни шатко, ни валко, строго в соответствии с выделяемым финансированием, продолжали совершенствовать реакторы, методы обогащения урана и работы с плутонием. Элемент этот оказался коварен и весьма сложен в работе.
Доктор физико-математических наук с лёгкой досадой посмотрел на часы. Оставалось всего полчаса до активной фазы эксперимента, хотелось пройти к пульту управления, но ему настоятельно рекомендовали не покидать каюту без приглашения капитана или кого-нибудь из офицеров.
Разумеется, с их неуёмным любопытством ни сам Капица, ни его руководитель и наставник Иоффе не могли ограничиться только одной темой. Нет, они занимались физикой плазмы и сверхнизких температур, сотрудничали и переписывались с Резерфордом, Бором, Эйнштейном, Вудом и многими другими, активно общались и с Американцем, проявляющим с возрастом всё больший интерес к науке и вычислительным технологиям, но и исследования ядерного распада не бросали.
И дождались-таки. Третья волна интереса была порождена политикой. Япония снова начала интересоваться расширением территорий. Пока что она «принюхивалась» к Китаю, но всем было ясно, что им одним островитяне не ограничатся. Либо, науськиваемые США и Британией, нападут на других союзников России, а то и на саму Россию, либо повернутся и атакуют более лакомые тихоокеанские владения американцев и британские колонии.
Как бы то ни было, Клиппертон они на днях аккуратно присвоили и не спешат освобождать. Франция, которой он официально принадлежит, что-то мямлит, не спеша протестовать. А России англосаксы предложили «не осложнять ситуацию в и без того взрывоопасном регионе». Нет, что ни говорите, не доведёт это до добра!
А тут ещё Германия начала поговаривать о реванше и посматривать при этом не только на Францию, но и на всех прочих соседей. Вот российские власти и выделили наконец-то нормальные деньги на исследования. Теоретические-то расчёты были давно готовы, пора было масштабировать. Причём, судя по тому, как прекратились публикации по этой теме, подобные исследования ведутся и в Соединённых Штатах, Британии, Германии…
— Капитан просит провести вас к пульту управления! — передал вестовой и освободил выход из каюты.
Ну вот, и началось! Что бы там не делали иностранцы, русские будут первыми! Испытания их «изделия» не просто дадут мощный импульс ядерной энергетике, нет, сейчас есть шанс предотвратить Вторую Мировую войну.
Да, именно благодаря их «изделию». Сорок килотонн, не шутка! Тридцать один центнер массы, заряд имплозивного типа, на оружейном плутонии[1]. Долго колебались, где именно провести испытания. В России всё ещё немало пустынных местностей, а воздушный взрыв куда информативнее, чем подводный. Но зато сюда никто ещё несколько месяцев не доберётся. А за это время все следы будут разбавлены водами океана.
Жёлтое море, 20 августа 1939 года, воскресенье, позднее утро
— Саныч, ты аккуратнее, приказ был ближе двадцати кэмэ к эскадре не приближаться!
— Спокойно, Егорыч, всё под контролем! Что там с аппаратурой?
— А я знаю? Индикаторы зелёненьким мигают, кинокамеры тоже пишут, но что они там фиксируют — только после проявки узнаем.
Пётр Александрович Лаухин пошёл по стопам своего знаменитого отца, вот только подался не в истребители, а в Дальнюю разведку. Тут служба интереснее, даже в мирные времена есть, чем заняться.
Кто ж знал, что на второй год после выпуска всё так осложнится? Японцы снова под самым Пекином стоят, оружием бряцают. А возмущение России никто не поддержал, даже французы, у которых узкоглазые уже четыре атолла отобрали. И ведь как хитро выбрали, стервецы, — только те, которые Россия арендовала. То есть, с одной стороны, пострадал, вроде бы, только российские компании. А с другой — острова-то не наши, а «лягушатников», на защиту не встанешь.
Теперь вот до китайцев очередь дошла. А кто следующим будет? Судя по всему, дело ко Второй Мировой идёт. В Корее две японских группировки стоят, одна на Маньчжурию нацелена, другая — на наш Дальний Восток. А сегодня еще и две эскадры вышло. В каждой по ударному авианосцу и супердредноуту. А вокруг куча кораблей поменьше, снабжение, ПВО и ПЛО[3]. Вроде бы и немного, но Тихоокеанский Флот им на равных противостоять не сможет. Хоть обе эскадры тоже вышли в море.
Но боевые действия пока не начались. Вот их и послали наблюдать. В одиночку. Честно сказать, нервирует это. И погибать не хочется, но не в этом дело, а в том, что не хочется отдать жизнь просто так.
— Командир! — голос штурмана звучал официально, совсем не так, как минуту назад. — Радар цель показывает. Скоростная, высотная, стартовала от Порт-Артура, движется в нашу сторону.
— Точно в нашу?
— Да не понять пока, далеко еще, — голос Егорыча казался слегка смущённым. — Текущая высота цели — пятнадцать семьсот, скорость — около четырёхсот семидесяти метров в секунду. Бред какой-то…
— Не бред, штурман, а новая ракета, похоже. Вряд ли её по нам выпустили. Прикинь, сколько им до японского флагмана по времени?
— Девять минут примерно! — доложил подчиненный после недолгой паузы.
— Знаешь что, я развернусь, пожалуй, а то, как бы воздушное прикрытие эскадры не занервничало. А ты проследи, чтобы камеры не прекращали съёмку. Сдаётся мне, сейчас будет что-то очень интересное!
Восемь минут прошли в молчании и редких служебных репликах.
— Кажется, промахнулись наши! — только и успел сказать штурман.
Действительно, ракета погрузилась в море примерно в сотне метров от авианосца, но затем…
— Чё-о-орт! — простонал Егорыч.
По глазам Лаухина ударила ослепительная вспышка, отразившаяся от редких облаков. Каково