[4] Адольф Кегресс (20.06.1879 — 02.09.1943) — французский инженер, механик и изобретатель. Был личным шофёром императора Николая II и заведующим технической частью императорского гаража в звании прапорщика. Как уже упоминалось в предыдущей книге цикла, изобрёл гусеничный движитель, который можно было устанавливать на колёсные автомобили вместо задних колёс.
[5] Петр Львович Барк и в реальной истории предлагал заменить денежные поступления от алкогольных акцизов на подоходный налог. Кивал ли он при этом на опыт САСШ, авторам неизвестно. Но это было бы вполне логично.
[6] В реальной истории германский дирижабль тоже осуществил бомбардировку Льежской крепости 6 августа. Также пулеметные обстрелы цепеллинов показали низкую эффективность. В реальной истории ракеты против аэростатов и дирижаблей предложил применить в 1916 году изобретатель и по совместительству лейтенант французского флота Ив Пьер Гастон Ле–Прие. Его изобретение и тактика описаны максимально близко к реальности.
Глава 4
Санкт-Петербург, улица Миллионная, 3 августа 2014 года, воскресенье, время обеденное
— Пошли, Лёша, в столовую. Перекусить тебе надо. У меня есть чудный борщ, а «У Карена» я заказал хинкали, такие как ты любишь, часть жареные, часть вареные. Ну, и овощи, само собой, сыр, винцо, лаваш армянский…
Чтение за едой дед не одобрял, но любил поговорить.
— Вот ты говоришь, одесские родственники гордились тем, что в их поселке прогремели «первые взрывы Великой войны»? Насчёт первых, они, конечно, ошибаются, я тебе уже говорил, — тут Воронцов-старший сделал паузу, надкусив первый хинкали и осторожно выпив ароматный бульон из него. — Но в главном они правы! Этот посёлок и дальше строили ускоренно. Пиленого известняка у них много, прочие стройматериалы тоже были давно заготовлены, вот они и спешили жильё создавать. Не для будущих хозяев, а для рабочих. Предприятия-то почти все на круглосуточную работу начали переводить, новые работники потребовались, вот под них и строили.
Он доел хинкалину, помотал головой от удовольствия и продолжил:
— Тогда по всей стране жильё срочно строили. Где-то старые общежития уплотняли, бараки возводили… Да старались не просто так, а чтобы потом можно было использовать для других нужд. Под школу, склад или заводской цех, например. Вот хозяев домов и убеждали — помогите нашей Победе, сдайте ваш дом под общежитие. На время. В результате и самим хозяевам проще будет с кредитом рассчитаться. Арендная плата всяко повыше была, чем платеж по ипотеке. Так что те, кто хотя бы год потерпел, уже быстрее смогли рассчитаться. А которые до самого конца войны сдавали — те иногда и полностью кредит погасить успевали.
— А я слышал, что тогда дефицит строительных материалов был. Цемент, стальную арматуру, кирпичи и краски — все либо для нужд фронта отправлялось, либо на строительство новых цехов.
— Верно, дефицит был. Но не пиленого известняка. Это материал местный, тяжелый, далеко не утащишь. Вот «Пионер» и строили из котельца, как его в тех местах называют, да из простенького строительного раствора — известь с песком. И в других местах по всякому выкручивались. Где леса много — деревянное строили, в других местах глиняными мазанками обходились. Но строили много. Не только жильё и цеха, но и склады, детские сады, столовые, новые школы…
— Школы⁈ — прервал его Алексей. — Во время Великой войны⁈ А как же «всё для фронта, всё для Победы!»?
— Хех! Да вот так вот! Говорю же, рабочих рук стране не хватало! А на завод совсем неграмотного не возьмёшь. Так что в Великую войну школ всяческих втрое против плана построили. Да не просто так, а с умом! Школы-то тоже в три смены работали. Подростков, которых на полный день работать не поставишь, половину дня учили, а вторую половину они на производстве работали. Те, кто помладше — тоже не только учились, но и ящики сколачивали или поддоны. А девки рукавицы солдатам шили, чехлы для лопаток и прочую ерунду. Самых же старших вечерами обучали да по выходным. Так и выкручивались.
Теперь паузу взял младший, отдав должное еде. Потом родил вопрос:
— Погоди, а ты откуда про «Пионер» знаешь? В мемуарах про него ни слова, а я тебе рассказать не мог, потому что и сам не знал!
— А Сеть на что? — хитро улыбнулся дед. — Ты мне часть сказал, а я остальное посмотрел. И тебе так же делать советую. Предок ведь был человеком сугубо гражданским и многого в военном деле не понимал. Вот, к примеру, у него написано, что Льеж держался две недели, с шестого по двадцатое[1], не пуская германские войска к переправам. А на самом деле, к переправам они вышли уже тринадцатого. Да и в других местах через реку понемногу просачивались. Но огонь льежских фортов не позволял переправляться через реку массово. Вот и ушла у гансов ещё неделя на то, чтобы авиацию нашу повыбить, тяжелые пушки подтянуть да форты те в пыль разбить.
— Получается, в главном Американец прав? Удалось ему притормозить немецкую военную машину? «Париж был спасён»?
— Был. Но, разумеется, не только его усилиями. Бельгийцы и потом бились отчаянно, два корпуса на себя оттянули. Сербы тоже прислали французам своих миномётчиков, а наши ВВС — самолеты и пилотов. Ну, и запасами предок щедро поделился. Вот так, всем миром и затормозили. Опять же Восточно-Прусская операция на себя часть сил противника оттянула. Немцам пришлось ещё два корпуса на Восточный фронт срочно перебрасывать. Только про саму операцию он почти не пишет. Так что ты лучше в Сети про неё почитай. Там есть любопытные моменты.
из мемуаров Воронцова-Американца
«…Немецкая армия действительно неплохо изучила и творчески переняла приемы, использованные нашими частями во время Балканских войн и в отколовшихся от Китая молодых государствах. Они активно применяли пулемётные и артиллерийские броневики, бомбардировщики обычные и ягдбомберы, 'императрицы»[2] с облегченным вариантом пулемётов MG-08, миномёты, ручные и винтовочные гранаты…
Но главной ударной силой армии в то время оставалась артиллерия, которой добавили подвижности за счет насыщения грузовиками и тракторными тягачами. Немцы активно рвались к Парижу, французы с посильной помощью союзников их тормозили, но параллельно разворачивалась Восточно-Прусская операция Русской армии.
Для их успеха я сделал всё, что только мог: Русско-Японская война протекала иначе, и Самсонов так и не поссорился с Рененкампфом[3], немецкую шпионку Марию Соррель Кирилл Бенедиктович переманил в Беломорск, сделав