И уж, само собой, ни Дерек, ни Карл, ни кто-либо другой из богов понятия не имел, что смерть Берестьева и других наследников силы эфира приведёт к коллапсу, по сравнению с которым маноизвержение покажется детской шалостью. И даже «боги» не смогут остановить своими силами ярость бушующего магического шторма, что накроет собой всю планету. Если бы они это знали, то поняли, что рисковать оставаться последним Берестьевым юный граф не может себе позволить. И тогда вместо того, чтобы готовить ловушку в попытке схватить несносного мага, они бы просто заманили его, взяв близких в заложники, и убили.
«Проще взрастить десять новых Берестьевых, чем останавливать этого…» — высказался перед началом битвы Дерек. И когда Карл погибал, бессильный хоть что-либо сделать, он с ним согласился. Но было слишком поздно пить «Боржоми», как и исцеляющие зелья других частных алхимических лабораторий.
Ауго проследовал за своим спутником в подземный бункер и посмотрел на маячки состояния своих соратников. Девиль всё ещё была в критическом состоянии. Но так как она весьма активно и бодро скакала по Европе и другим уголкам планеты, это означало, что либо она под чужим контролем, либо в её теле находится нечто, способное убить её в любую секунду за непослушание.
Рядом с именем Дерека светилось запредельное значение температуры, и в целом датчики показывали «ошибку». А значит, связь с ним потеряна. И значит, его уничтожили. И даже его тело. На божественном пантеоне освободилось ещё одно кресло.
— Он мне никогда не нравился, но всё равно жалко, — прокомментировал Ауго. — Но больше всего меня напрягает самая верхняя строка. Карл, она утверждает, что ты мёртв.
— Раз пишет, что умер. Значит, так оно и есть.
— Сколько клонов у тебя осталось?
— Меньше, чем хотелось бы… Пойдём в лабораторию. Надо меня разбудить и проверить показатели. Надо понять, отчего они оба погибли, и понять, выжил ли Берестьев.
— Ларс всё ещё в пути?
— Завтра должен добраться… Пусть посмотрит, поищет очевидцев и свяжется с тобой. Если он вдруг узнает, что я умер, то не говори ему, что это не так.
— Хорошо. Посмотрим, какая у него будет реакция.
— Спасибо, Ауго. Подождём новостей и только потом решим, что делать. Я не ожидал… подобного исхода. Придётся быть аккуратнее.
Двое занялись своим делом, пытаясь не поддаваться давно забытому чувству неуверенности. Маноизвержение должно было давно расставить всё на свои места и стать огромной ступенью для них. Титул правителя планеты уже маячил перед глазами, но… внезапно эта ступенька оказалась слишком высокой и смазанной маслом. Один уже свернул себе шею на пути к господству, ещё одна падала в пропасть, моля о том, чтобы её спасли, а главе пантеона пришлось использовать одно из своих «сохранений», готовясь заново прыгнуть и преодолеть это препятствие.
«Если Берестьев выжил, то это уже станет какой-то дурной шуткой. Я должен был серьёзней отнестись к нему с самого начала…» — признался себе Карл, стоя над капсулой, за стеклом которой скрывался его очередной «брат».
Глава 2
— Опять эти изломы… Бесят! Когда они уже закончатся⁈ — ворвался я в ещё даже не до конца сформировавшийся излом, полный всяких тварей, и с ходу превратил его в пылающий ад.
Сила вырвалась из источника и прокатилась по всем многочисленным коридорам, сжигая всё на своём пути. Лишь пепел и кости остались от многочисленных Простов. Как обычно, мыши, крысы, тараканы, муравьи и всякие жучки да черви составляли девяносто процентов мутировавших тварей.
Я пробежался по излому, оценивая биологическое разнообразие мутантов, и понял, что всё скатилось к простому и банальному плану: заложи эту биологическую бомбу, дай ей настояться пару суток либо недель, чтобы вобрала ману и распространила своё влияние под землёй, формируя пузырь, в котором несколько сотен или тысяч несчастных букашек, приманенных ловушкой, начали заживо «вариться», превращаясь за это время в Простов. Однако накопленной ловушкой маны очень много, потому твари не успевают всю её впитать. И в итоге ядро излома начинает «расцветать», используя заложенные в свою структуру магические заклинания стихии земли.
Не будь создатели этой штуки остолопами и вздумай они использовать эти сферы для помощи людям — цены бы им не было. Стабильные изломы — это величайшая благодать. А такие вот дикие — источник бесконечного горя. И это горе распространяется по всей Земле. Пробуждается, стимулируемое маной, выбирается поближе к поверхности и создаёт чудовищ. Биологическое разнообразие страдает, животные оказываются на грани уничтожения, ведь даже самые редкие краснокнижные амурские тигры, стоит им оказаться в изломе, превращаются в тварей, которых приходится уничтожать.
Сокращение видов и неконтролируемое развитие мутантов способно уничтожить целые экосистемы! Это и есть самый главный, опасный и незримый враг всего человечества. Без природы, без стабильного климата мы сами станем букашками, откатимся в своём развитии на века назад. Даже если мы победим в этой войне…
— Блин, а зачем я их всех прикончил? Надо было запечатать, дать дня два отожраться самым сильным и подчинить их. У меня тут вообще никого из легиона мертвецов не осталось, — с запозданием отметил я. — Ладно, плевать… Надо Керчь проверить. Да и другие города не помешало бы…
Для ликвидатора всегда найдётся работа. И я не стану отлынивать.
«Только надо с Москвой связаться… Обрадовать», — решил я и закрыл излом, что был только с пылу с жару. В прямом смысле.
— Это же сколько потом раскопок проводить, изменённые материалы искать… Их ценность определённо упадёт. Куда ни пойди, где ни копни — есть шанс нарваться на остатки излома, — размышлял я, вытаскивая из пространственного кольца драгоценное оборудование.
— Так, это сюда, это туда… Включить… А, кристалл не запитал. О, запищало… — разговаривал я сам с собой во время настройки оборудования, ведь мой любимый собеседник убежал раскидывать телепортационные шишки по окрестностям Керчи.
А девица, что с удовольствием начала бы вешать мне лапшу на уши и поддержала бы любой разговор, слишком бесила. Поэтому после корректировок в работе симбионта я отправил её в Ялту своим ходом. Магия была при ней,