– Где Володин?
– Лежит там, – тихо отвечает Талдыкин.
– Товарищ начальник штаба, я подползу справа и брошу гранату, а вы наблюдайте и открывайте огонь.
Талдыкин тихо пополз. Шуршанье от раздвигаемых кустов становится все тише и тише… Я решил через кусты спуститься немного ниже. Метрах в десяти от меня на прежнем месте лежал ничком, лицом в землю Володин. «Не убит ли?» – подумал тревожно. Пробовал, не поднимая головы из кустов, рассмотреть откуда стреляли. На фоне желтой земли трудно что-либо определить, а подняться нельзя. Пот заливает глаза, но не отрываясь смотрю в желтую полосу земли; ее то закрывает, то открывает качающийся куст бурьяна. Осторожно подтягиваю винтовку и навожу. Вдруг в кустах мелькнуло что-то черное и вслед – желтое пламя, пыль и взрыв. Снова в кустах темная тень. Нажимаю спусковой крючок. Сейчас же второй взрыв, уже в кустах. На поляне показался бегущий Талдыкин. Срываюсь с места, несколько прыжков и мы у мелкого окопчика, прорытого поперек, посадки. Рядом с окопчиком лежит рослый в зеленовато-синем комбинезоне фашист. Кровь заливает его лицо и грудь. Рядом с ним автомат.
– Где второй?
– Ушел. Как досадно!
Быстро обыскиваем труп, берем документы, оружие. Рядом один за другим взрывы гранат… Успели заметить, что вспышки очередей идут с противоположной стороны улицы, откуда мы только что перебежали. Падаем и ползем.
Володин убит… Прощай, товарищ!
Левый фланг противника определен. Надо действовать.
Забили пулеметы и впереди, среди фруктовых деревьев замелькали наши бойцы. Взвод Ветрова, под прикрытием пулеметов, стал обходить тополи справа. Немецкий пулемет смолк. И тогда поднялись наши бойцы, залегшие в саду, и вперебежку во весь рост бросились к тополям.
Еще двести-триста метров наши. Под тополем валяется немец, рассеченный пулеметной очередью почти наполовину. Его сбил с дерева командир взвода Москалев.
К трем часам дня только наш батальон прошел в наступлении больше километра, отогнав немцев частью на гребень, а кое-где и за гребень. Задача, поставленная батальону, была выполнена. Соединенными усилиями истребительных батальонов города, народного ополчения и других частей враг был задержан, Завод мог, хотя и в чрезвычайно тяжелых условиях, продолжать работу для фронта.
Батальон занял новые, более выгодные оборонительные рубежи. Бойцы начали окапываться, приспосабливая для укрытия и стрельбы все неровности местности. Стрельба то затихала, то снова вспыхивала.
Где согнувшись, где ползком, иду на левый фланг. На пути трупы убитых немцев, измятые опаленные кусты, ямки. Вот и левофланговый взвод. Рядом с пулеметчиком лежит командир взвода Ветров и напряженно смотрит вперед сквозь прогалины бурьяна.
– Товарищ, начальник штаба! Вот прямо желтый куст, левей вроде (черное пятнышко, там пара автоматчиков, только что ранили связного, присланного слева от лейтенанта.
Слегка приподымаюсь и как бы в ответ – длинный ряд желтых огоньков. Падаю навзничь.
Рядом оглушительно забил пулемет. На минуту глохну.
– Вот дьяволы, как смотрят. По моему сейчас дал удачную очередь, так пыль и схватило, – обернувшись ко мне, удовлетворенно говорит пулеметчик, сверкая белыми зубами, ярко выделявшимися на почернелом от пыли лице. Это был наш энтузиаст – пулеметчик Яков Лагутин, слесарь из 15 цеха.
Правее, недалеко от нас, залег один из лучших стрелков батальона Буров Петр Иванович. Он неторопливо стреляет.
Всех мучит жажда, но о доставке воды пока нечего и думать: все пути подвоза простреливались.
На правом фланге окопалась вторая рога. Здесь наше расположение вдается глубоким мысом к немцам. Справа фланг открыт. Ночью в этом районе непременно надо будет ждать контратаки немцев. Выставили дополнительных наблюдателей и уступом справа два пулемета.
День склоняется к вечеру. Стрельба как будто стихает, но каждое наше движение врагом фиксируется. Только что убили при перебежке открытого пространства связного Мо-мотова.
Принесли сведения о потерях Убитых пять – Симонов И. А., бойцы Володин И. А., Момотов А. М., Иванов И. И., Кондратьев П. П. Тяжело ранен Фомин И. А. Легкораненых одиннадцать, среди них командиры взводов Гончаров и Москалев. Все раненые эвакуированы.
Немецких трупов насчитали девять. Раненых они унесли с собой, возможно и убитых.
Просматриваю документы убитых немцев. Все они из состава мотобатальона 4 танковой дивизии. Это отборные немецкие войска и становится понятным ожесточенность их сопротивления.
Бойцы протирают затворы у винтовок и пулеметов. Все в песке. Из ближней балочки, где отделение боепитания 21 батальона, принесли 4 ящика с гранатами. Это их подарок.
С сумерками посылаю командира отделения Бондаренко с донесением в штаб. К рассвету на позициях должны быть пища, вода, боеприпасы, а также людское пополнение взамен выбывших из строя.
Как и ожидалось, около полуночи немцы сделали попытку контратаковать наш выступ в расположении второй роты. Было это так: в лесопосадке вдруг послышался тихий треск ветвей и какое-то щуршанье. Отползшие назад передовые наблюдатели доложили, что по всем признакам немцы переползают. Пулеметы у нас были наготове, гранаты выложены, под руками…
Неожиданно справа ожесточенно забили несколько немецких автоматов. Наши пулеметчики открыли; огонь в упор, а в кусты через узкую полоску, свободную от посадки, полетели гранаты. Гулкие разрывы… Прямо из кустов длинные огоньки. С азартом стреляем, бросаем гранаты и не замечаем комков земли, летящих в лицо от рикошетов.
Неожиданно все затихло… Впереди какая-то возни, даем еще несколько очередей… Опять тихо… Слышны отдаленные команды на чужом лающем языке и несколько вскриков…
Посылаю командира отделения Ходникевича и связного Талдыкина в разведку с задачей выяснить, как далеко против второй роты находятся немцы. У них слышны отдаленные голоса, какой-то стук, но определить расстояние на слух трудно.
Сзади наших позиций где-то в темноте родной поселок, догорают в нем старые пожарища. полыхают новые. А город все горит, с нашего бугра хорошо видно ярко взвивающееся пламя пожаров. Слышен отдаленный гул немецких бомбардировщиков и глухие раскаты взрывов… Изредка светят немецкие ракеты.
Со стороны немцев один за другим два взрыва как будто от ручных гранат, И вслед за ними частая, беспорядочная стрельба.
Из темноты послышался легкий шум, в окопчик посыпалась земля, и перед нами – Талдыкин и Ходникевич.
Талдыкин докладывает: «Все было благополучно, мы ползли один, за другим вдоль посадки в районе зенитной батареи немного левее. Были хорошо слышны полоса немцев и стук лопат. Вдруг легкий треск. Мы залегли. В прогалине кустов мелькнула 'тень остановилась, потом повернулась я пошла назад, а затем снова: появилась в прогалине кустов метрах в тридцати от нас. Мы бросили гранаты, прижались к земле и отползли вправо метров на двадцать. Сейчас же после взрывов немцы открыли