Нет! Нет! Надо было что-то делать! Надо было каким-то образом немедленно спасти жизнь новеньких кожаных ботинок. Надо было немедленно заманить Димины мысли в какую-то новую ловушку! Может быть, тоже предложить съесть, но только что-нибудь другое! Скажем, небольшой куст сирени с корой, листьями, с ветвями и даже с корнями, и даже с землей.
Но разве Диму простой корой соблазнишь, если он решил съесть ботинки? «Ну, хорошо, — думал Женька, — если уж надо обязательно есть кожаные ботинки, то почему же мои?! Почему не Димины?! Прекрасная идея!»
— Давай есть ботинки! — бодро сказал Женька. — Только, чур, начнем с твоих!
— Пожалуйста! — сказал Дима. — Только где это ты читал, чтобы умирающие от голода путешественники употребляли в пищу резиновые кеды?!
Для иллюстрации Дима вытянул из песка свои ноги в кедах, в старых резиновых, совершенно несъедобных кедах! Какая неудача! Ведь у Женьки дома тоже были кеды! Зачем же он, дурак такой, потащился в теплую погоду в жестких, новых, совершенно неудобных ботинках! Фасонщик несчастный!
— Тряпки и резина, — пояснил Дима, — совершенно никаких витаминов и калорий! А у тебя ботиночки очень даже калорийные! Питательные! На них неделю вполне можно продержаться!
И все же Женька не сразу сдался. Он сделал еще одну попытку спасти жизнь своих «калорийных» ботинок. Он сказал:
— Хорошо, Дима! Если нам для тренировки нужно обязательно съесть ботинки, я согласен! Только я думаю, нам лучше начать не с ботинок…
— А с чего же?
— С полуботинок, — сказал Женька грубым шепотом. — У меня есть старые полуботинки, я сейчас их принесу, и мы их съедим!
— Ну что ты! — возразил Дима. — Полуботинками мы не наедимся! Я думаю, что и твоих ботинок будет мало…
— Хорошо, — согласился Женька. — Тогда я сейчас принесу старые папины сапоги, и мы наедимся ими до отвала!
— Ну что ты! — сказал опять Дима. — Разве можно сравнивать старые сапоги с новыми ботинками. Неужели ты не понимаешь, что в старой коже гораздо меньше калорий и витаминов!
— Хорошо, — сказал Женька, делая еще одну попытку спасти свои новые ботинки. — Хорошо! Мы съедим мои новые кожаные ботинки, но только не сегодня!
— Это почему не сегодня?
— Потому, что мы с тобой недавно завтракали! Как же мы на сытый желудок будем есть обыкновенные ботинки? У меня и аппетита-то никакого нету!
— Что же ты предлагаешь? — гневно спросил Женьку Дима.
— Съесть мои ботинки натощак!
— Ишь какой хитрый! — сказал Дима. — Да натощак такие ботинки всякий дурак съест, а на сытый желудок — только настоящие путешественники.
— Тогда вот… — начал было Женька.
Но Дима не стал слушать никаких его отговорок.
— Конечно, — сказал он. — Конечно… Есть такие жадюги путешественники, вроде Мишки-салажонка, которым легче придумать миллион отговорок или даже умереть с голоду, чем съесть без всяких рассуждений свои кожаные ботинки… в интересах всего человечества!
С этими словами Дима рухнул на песок и стал как бы совершенно умирать с голоду у Женьки на глазах.
А Женька! Да разве мог он перенести, чтобы капитан Соври-голова, он же капитан Сого и его троюродный брат, принял его за жадюгу путешественника! Нет, он не мог этого перенести! Ему легче было принести в жертву свои новые кожаные ботинки, чем потерять уважение такого человека! Только бы Дима считал, что он уже вполне готов к любым путешествиям.
— Хорошо, — сказал Женька. — Давай съедим мои ботинки, но только вместе с твоими кедами.
Не говоря ни слова больше, Женька снял свои ботинки и стал мыть их в реке.
— Ботинки сырые будем есть или вареные? — спросил он Диму прерывающимся голосом.
Дима подумал и сказал:
— Раз огонь не кончился, можно и вареные…
Все-таки Дима хороший человек и добрый. Другой бы на его месте вполне мог заставить есть ботинки сырыми. Женька подошел к котлу, в котором он собирался варить уху, зажмурился и, затаив дыхание, опустил ботинки в кипящую воду. Потом незаметно от Димы подбросил в котел еще пять картошек, три морковки и две луковицы, но умирающий от голода Дима каким-то образом это заметил и заставил вытащить всю приправу обратно: и пять картошек, и три морковки, и две луковицы…
— Что ты тут устраиваешь какой-то суп с ботинками… — сказал он. — Ишь какой кулинар нашелся…
— Это я-то кулинар!
Но Дима, видно, и сам пожалел, что так незаслуженно обидел Женьку, потому что он вдруг сжалился и сказал:
— Если уж тебе хочется, чтобы ботинки были повкуснее, пожалуйста, для первого раза можешь посолить воду. Соль у нас еще осталась… И перец остался, и лавровый лист…
«Нет, все-таки Дима — великодушный человек», — подумал Женька, подбрасывая вместе с солью в кипяток черный перец и несколько лавровых листьев.
Вода в котле бурлила ключом. Ботинки крутились в кипятке, как белки в колесе. То правый наверх выплывет, то левый…
А Женька мешал ложкой воду, стараясь не глядеть на ботинки, и все время думал о том, что его маме, наверное, будет очень неприятно, когда она узнает, что он съел свои ботинки уже на второй день… Если бы Женька хоть немного поносил их и съел, скажем, через месяц или через два, тогда бы это, конечно, ее не расстроило.
Женька так глубоко задумался, что даже не успел заметить, как его ботинки сварились. Лишь когда Дима заорал «Готово» и подцепил на вилку вареный ботинок, он отвлекся от своих грустных мыслей.
— Готово, — сказал Димка, кладя дымящиеся ботинки на лист лопуха.
Сначала на холодное они стали жевать разорванные на куски кеды, а потом перешли к ботинкам.
— В самый раз, — сказал Дима, глотая с аппетитом ушко.
Затем он разрезал на куски кожаный верх… Хотя Женька мысленно тоже умирал от голода, есть с таким аппетитом, как Дима, свои ботинки он не мог.
Вероятно, Дима расправился бы со всем ботинком, который ему достался, включая подметку и даже каблук, но в разгар пира в дальних кустах раздался треск, и среди