— Наташ, я собираюсь сделать Еве предложение, — сказал я. — И хочу, чтобы это выглядело эффектно. С шиком-блеском. Ты же мне поможешь?
— Вау! Серьезно? Предложение! — голос Наташи звучал до обидного язвительно.
Я вопросительно изогнул бровь. Типа, сударыня, это еще что за фигня?
— Конечно же, да, — поспешно исправилась она, доверительно взяла меня за руку, покивала. — Что за вопрос? На самом деле, я за вас с Евой ужасно рада. И помогу, чем смогу, даже не сомневайся.
И я как-то сразу засомневался. Наташа же не так давно сама выходила замуж. Что за странная реакция помочь в помолвке?
— Ну давай уже, рассказывай, что нужно делать, — потормошила она меня.
— Ну хорошо… — мы с Наташей подошли к кругу из памятников, у которого мы весной снимали клип «ангелочков», я собрался с мыслями, прокручивая в голове детали. И снова посмотрел на замкнутое лицо своей ближайшей сподвижницы. Нет, так не пойдет. К черту всякие там сложные изыски! Даже душевнее получится, если я без всяких дополнительных ухищрений встану на одно колено и подарю Еве кольцо на фоне офигительного вида с высокого берега Киневы.
— Наташ, как твои дела? — спросил я, оборвав мысль на полуслове. — У тебя дома какие-то проблемы? Что такое у тебя с лицом?
— Забей, — отмахнулась Наташа и отвернулась. — Ваш с Евой романтический момент точно важнее.
— Вот уж нет, моя королева, — отозвался я. — Ну, то есть, наши романтичные моменты — это важно, без бэ. Но я как-нибудь разберусь. Давай, вываливай, что там у тебя. Тебя дядя Вова обидел?
— Велиал, правда забей, — поморщилась Наташа. — Наверное я просто устала и сама себе все придумала.
— Знаешь, на западе есть такая модная тема, что нужно со всеми проблемами ходить к психоаналитику, — усаживая Наташу на бетонный поребрик, сказал я. — Может быть и у нас тоже начнем? Давай представим, что я твой психоаналитик, и ты пришла мне ко мне жаловаться на жизнь…
— Я в кино видела, что у психоаналитиков лежат на кушетке, — криво усмехнулась Наташа.
— Могу постелить на травку рубашку, сделаем вид, что это кушетка, — с энтузиазмом предложил я.
— Вот уж нет, — фыркнула Наташа. — По кушеткам муравьи точно не ползают… И вообще…
Наташа посмотрела на меня долгим взглядом своих инопланетных глаз.
— Слушай, Велиал, давай не сегодня, — сказала она. — Ну или сегодня, но потом. Я соберусь с мыслями и все тебе расскажу.
— Обещаешь? — прищурился я.
— Как ты там говоришь? — хмыкнула Наташа. — Зуб на сало?
Наташа засмеялась. Со смесью облегчения и досады.
— Да, обещаю, — решительно сказала она. — Правда. Я просто сейчас, наверное, не готова. Разревусь еще на пустом месте.
— Я запомнил, — покивал я и обнял Наташу за худые плечи. — И если что, всегда помни, что я на твоей стороне. Если ты сгоряча дядю Вову прирежешь, я первым прибегу помогать прятать труп.
— Я запомнила, — с убийственной серьезностью заявила Наташа. Фух. Наконец-то с ее лица пропало это потерянно-растерянное выражение, которое меня слегка напугало. — Давай, что там с твоим планом? Кстати, у меня есть знакомый мужик, у него полная голубятня белых голубей. Хочешь, сгоняем к нему сейчас и попросим… Ну, чтобы в нужный момент голуби, такие, вшурх-вшурх-вшурх! Откуда-нибудь из-под обрыва… Там же есть, где спрятаться?
— О, голуби — это тема, — оживился я. — Я пытался у нас по-быстрому воздушный шар найти, но это оказался тот еще гемор. Я даже его видел, честно. Лет десять назад на день города запускали. Но на складе эту кучу ткани грузчики, походу, вместо обеденного стола использовали, крошили и проливали на него всякое, вот его мыши и погрызли.
— Сильно погрызли? — живо поинтересовалась Наташа.
— В труху, — развел руками я. — То есть, не совсем в тряпочки, но там дырки с меня размером. А где взять другой шар, я не придумал. Голуби, говоришь?
Я посмотрел на часы и вскочил.
— Поехали к твоему голубятнику, — сказал я, подав ей руку. — Как раз успеем… Парни, вы как тут, справитесь?
Рабочие залопотали, что все нормально, начальник, все сделаем как надо, не изволь волноваться.
* * *
Один момент я не учел, конечно. Запах шашлыков привлекал к нашему сборищу внимания даже больше, чем если бы мы все нарядились в клоунов. Ну да, тогда весной, когда снег еще только-только растаял, бывший ВДНХ был почти пустынен. Да и то компашка каких-то студентов сюда все-таки забралась. А сейчас, летом, народу здесь было гораздо больше.
— О, шашлычки продают что ли? Постойте, сейчас я сбегаю куплю…
— Не продают, — заявила Наташа, заступая дорогу суетливому дядечке в серых длинных шортах, в девичестве явно бывших длинными летними штанами.
— Девушка, да что вы мне тут рассказываете! — попытался возмутиться мужик, но обойти Наташу вот так просто ему не удалось. Так что он взялся кричать издалека. — Эй, товарищ, три палочки нам сообрази! И уксусом щедро полей!
— Вы плохо слышите? — Наташа уперла руки в бока. — Это частная вечеринка. Шашлыки только для своих.
— Как это? Парк же общественный! — возмутился дядечка.
— Слушайте, дядя, — вмешался в разговор Бегемот. По иронии, разумеется, с шашлыком в руках. — Вот прикиньте, ужинаете вы дома с семьей, такие, а тут какой-то хрен вваливается и из портфеля миску достает. И говорит: «Эй, хозяйка, борщеца мне наплюхай по самые краешки!»
Мужик на несколько секунд завис с воинственным видом. Но потом, видимо, сосчитал нашу тусовку, счел, что соотношение сил не в его пользу, и по-тихому свалил.
— То тюлень позвонит, то олень, — фыркнула Наташа. — Так, надо с этим что-то решать…
И она целеустремленно направилась к мангалу и принялась перетирать с одним из наших шашлычников. Через минуту ей выдали кусок картона от коробки и выудили из мангала уголек в качестве писчего средства. Наташа плюхнулась прямо на траву и принялась старательно выводить на картоне буквы.
— Думаешь, это поможет? — спросил Бельфегор, наблюдая за Наташей.
— Конечно, нет, — Наташа дернула плечом, продолжая ваять грозную надпись. — Но можно будет десять раз не повторять, просто показать на табличку.