Секунда абсолютного молчания. Две. Три… С треском рухнули палки «ежа». Четыре секунды. Пять. И поляна взорвалась воплями, свистом, восторженными криками и аплодисментами. По контрасту с тишиной стало так громко, что заложило уши.
Бельфегор убрал пальцы с клавиш. Погасло освещение сцены. Ха, а вот это натурально эффектно получилось, хотя в голову пришло почти в последний момент. Я отдал эту команду световику, когда мы уже топали на наш финальный выход. Натурально, получилось как завершение бала Сатаны. Яркий свет погас, пространство скукожилось, заметались редкие лучи фонариков, и стало видно огоньки зажигалок.
— Класс, да? — сказала Наташа. Скорее даже прокричала, потому что в радостном гвалте ее было бы все равно не слышно.
Между нами тут же вклинился Бельфегор, обняв меня и Наташу за плечи. В неверном свете его бледное лицо тоже выглядело жутко уставшим, но таким же счастливым.
Внизу на поляне народ уже распадался из единого «организма» публики на маленькие кучки. Вокруг костра, в который превратился наш ритуальный «еж» начал образовываться тусич. Кто-то уже командовал тащить еще дров, чтобы устроить посиделки прямо здесь. А небо на востоке уже прилично так посветлело. До рассвета, на самом деле, осталось совсем немного.
Мы спустились со сцены, и мир снова стал обычным. Ну, ночной темный лес, источники света в разных местах. Парашюты изнутри освещены несколькими лампочками, а под ними народ уже азартно занимал столы. Со всех сторон — голоса. Обсуждают, спешат делиться эмоциями, просто выкрикивают бессвязное. Смеются радостно. Наверняка где-то здесь, среди всей этой толпы, есть еще и всякие недовольные. Сейчас все разбредутся по компашкам, и у них будет возможность выступить и рассказать, как бы они сделали фестиваль по-другому, чтобы точно получилось лучше. Что организация ни к черту, что даже на прошлом КСП-слете было лучше… Ну, не то, чтобы меня прямо всерьез волновало их мнение, просто я знал, что недовольные всегда найдутся. И обязательно будут высказывать свое ценное экспертное мнение.
Сам же я сейчас был далек от оценки наших действий. Проанализируем потом. Когда вернемся в город, выдохнем, отоспимся, сходим отпраздновать в какой-нибудь кабак… Или, нахрен кабак, здесь в девяностых я так и не нашел для себя заведение, которое мне бы реально нравилось. Ну, кроме крохотной кофейни в доме журналистов. Но с ней уже давно все было понятно… Можем собраться в «Африке», «Фазенде» или в «Буревестнике». Да пофиг, хоть на квартире у Астарота…
Из темноты вынырнула Ева, молча меня обняла и поцеловала. Нашла мою руку, и дальше мы уже шли с ней вместе. Бельфегор же наоборот канул во мраке, но какое-то время я еще слышал его голос.
— Я спать, — заявила Наташа. — Расскажете потом, если что-то интересное случится.
Я открыл рот, чтобы предложить ей проводить ее до «Рассвета», но она умчалась так стремительно, что я не успел.
— И их осталось двое, — засмеялся я, подмигнув Еве.
— Всегда, — Ева зажмурилась и прижалась к моему боку. — На самом деле внутри меня сейчас идет непримиримая борьба двух желаний.
— Идти спать или остаться тусоваться? — спросил я.
— Ага, — кивнула Ева.
— Предлагаю компромисс, — засмеялся я. — Давай чуть-чуть потусуемся, а потом пойдем спать.
— Только до того, как начнем валиться с ног и засыпать прямо на земле, ладно? — усмехнулась Ева.
И мы пошли тусоваться. Бродили по поляне, подходя то к одной, то к другой кучке. Слушали обрывки разговоров, даже не пытаясь вникнуть в их смысл. Ну, я, во всяком случае, не пытался. Возможно, для Евы все это выглядело иначе. Может быть, она как раз прислушивалась к тому, что говорят и о чем поют. Не знаю.
В чем-то это было странное ощущение, конечно. Мы были вроде бы и вместе с этими всеми людьми, но как будто и нет. Иногда мне даже казалось, что мы невидимки. Не в плохом смысле, что все от нас как-то отводят взгляды и не замечают, а как раз-таки в хорошем. Снова словил то самое, что было на сцене во время нашего финального выхода — будто смотрю на это все через камеру несуществующего дрона. Но быстро отпустило.
Невидимки, ха.
Меня узнавали. Тащили к костру, совали в руки стакан или бутылку. Спешили поделиться эмоциями, что-то рассказать, о чем-то спросить. Я жал руки, хлопал по плечам, кивал рассказам… А потом мы с Евой снова растворялись в темноте и переходили к другому костру.
— Рассвет, — сказала Ева, когда мы остановились где-то посреди поляны и поняли, что уже можем видеть лица друг друга без искусственных источников света.
— Точно, пора уже идти в «Рассвет», — сказал я.
На турбазе тоже было шумно. Корпус «А» гудел, светился всеми окнами, на дощатом столе перед крыльцом — толпа. Люди входили и выходили через распахнутую дверь, звенели бутылки и стаканы. Судя по голосам, это была уже та стадия пьянки, когда собеседники уже друг друга плохо понимают, но на все лады повторяют одни и те же фразы, которые кажутся им смешными и важными. И в этом смысле рок-звезды ничем не отличаются от простых смертных. Мелькнула мысль заскочить в нашу комнату за камерой и поработать немного папарацци. Все-таки тут по соседству сейчас бухают звезды российского рока. Но идея как-то не вызвала у меня энтузиазма. Да потому что вагон таких видосов, где рок-звезды или бухие, или с похмелья, вещают какие-то банальные истины с важным или простецким видом.
— О, это же Вован! — раздался из квадратной беседки голос Василия. — Вован, давайте к нам!
Мы с Евой переглянулись, синхронно вздохнули, но к Василию, заседающему в обществе нашего Шемяки и питерского Геннадия все-так присоединились.
— Так, погодь, сейчас стакан тебе сообразим! — Василий зашевелился, вытягивая откуда-то из-под себя вафельное кухонное полотенце. — Тут Гошан с нами сидел, но уже спать ушел. Сейчас я его стакан протру… Да ты не бойся, он не заразный, у него справка есть…
— Доброго утречка, — усмехнулся я, присаживаясь на свободный край лавочки. Странно, но с ног я все еще не валился. Да и вообще нормально так себя чувствовал. Будто этот приторный кофе на речной воде натурально был волшебным зельем, действие которого все еще не закончилось.
— Ха, еще какого доброго! — Василий щедро набулькал в четыре стакана коньяк. Вопросительно посмотрел на Еву. —