Вот я представил, какой будет Алла.
– Ой, – рассказывала акробатка, – что мы только не делали у себя в цирке!
Любовь на роликах.
На лошади…
Он ложится на лошадь, она сверху, а третий гоняет лошадь по манежу.
А на трапециях?!
Раскачивались и попадали друг в друга.
И квалификация, и удовольствие.
– А теперь пить, – сказала женщина.
– А теперь в кровать, – сказала женщина.
– А теперь спать, – сказала женщина.
– А теперь вставать, – сказала женщина.
– Иди и приходи, – сказала она.
И всё это проделала со мной.
Отныне, если вы меня увидите идущим, спросите у неё – куда и зачем.
Я представляю их разговоры.
– Что, мол, делать?
Не любит она меня.
Я уже её колотил.
Молотком иногда.
Травил.
Одежду жёг.
За волосы таскал.
Брата избил.
Всё равно не любит, сволочь!
Маму её четыре часа на снегу держал.
Кричал: – Будешь любить?
Не любит.
Прямо хоть плачь!
Другие они.
Другие.
Мы, мужики, лучше.
История вкратце
Женщина-врач, властная, строгая.
(Говорят, старая дева.)
– Идите плакать в другую комнату. Не держитесь за сердце!.. Знаю я эти штуки. Увольняйтесь! Даром место протираете.
Он – хирург, робкий, с мятым портфелем, сложенным пополам.
Он её боится до тошноты.
Она им командует.
Она над ним издевается.
Её боятся все и сверху и снизу.
Орденов у неё!..
Этот невзрачный хирург с двумя детьми её ненавидит.
Он увольняется, он уезжает.
Она бросает всё и едет к нему.
Такой вот конец, если бы они могли жить вместе.
В кольце
Жена и муж.
– Тебе это кольцо не нравится, потому что ты ничего не понимаешь. Почему оно тебе не нравится?
– Потому что я ничего не понимаю.
– Оно всем нравится. Только тебе не нравится. Почему?
– Потому что я ничего не понимаю.
– Нашёл отговорку! Ну посмотри – разве оно некрасивое?
– Мне не нравится.
– А почему всем нравится?
– Потому что все понимают, а я не понимаю.
– Потому что ты гнусный.
Вместо любви
Настойчивый мужчина всегда пробьётся к сердцу женщины.
Даже если она его не любит.
Даже если у неё есть кто-то получше.
Потому что в этом она уверена, а во всех остальных нет.
Женщина выбирает не любовь, а опору.
Она ему изменит.
Он – ей.
Но это не в счёт.
И тут она сказала вдруг: «Я не хочу, чтоб у нас с вами был контакт».
Чётко и недвусмысленно.
Когда она села в мой вагон, я думал так же.
А потом обиделся.
Какого чёрта?!
Ты посмотри на себя…
И контакт был…
Пропал бумажник.
Бывшие красавицы долго не могут себя забыть и портят всем настроение, а близким жизнь.
Посмотреть в зеркало и перестать она не может.
– А олимпийские чемпионы?
– Но они же не за красоту. А во-вторых, о них обязательно сообщают: «Чемпион Олимпийских игр 1976 года». Тридцать лет назад.
Тогда и ты была красавицей.
И он был чемпионом.
Сегодня он зубной техник. И тебе бы чему-нибудь научиться.
История вкратце
Дочке Анечке семь лет.
Когда приходили друзья, папа разыскивал её, затыкал ей ушки.
Рассказывали анекдоты.
Она вырывалась.
Кричала:
– А я всё слышала!
Однажды повторила.
Ей крепче стали затыкать.
Бедная, покорная, опустив головку в папиных мозолистых руках, ждала, когда прекратится гогот.
Он хотел, чтоб она была воспитанной.
История вкратце
Она учительствовала в Псковской области.
Печорский район, почтовое отделение Городище.
Завезли дрова в два обхвата.
Пилить некому.
Света нет.
Читает с фонариком под одеялом.
А там ещё все вместо «Ч» говорят «Ц».
«Цто такое, уцительница?»
Но народ, говорит, хороший.
Его кардиограмма состояла из её оскорблений.
В печени нашли её слова.
Рентген выдал её портрет.
В желудке – её помои.
В сердце – фотография какой-то девушки с золотистой косой.
Поразительно похожей на сегодняшнюю.
Сегодня самое дорогое в любви – поцелуй.
Институт поцелуев закрылся.
Копаться там внизу – пожалуйста.
Рожать – пожалуйста.
А целоваться – нет.
Это уже будет любовь.
Понимают нынешние, что поцелуй проникает в душу, а не в тело.
Через поцелуй – любовь, а не микробы.
Через поцелуй себя отдашь и не вернёшь обратно.
Целоваться можешь часами, и тебе будет всё лучше, им дорожат.
И самое главное – поцелуй не купишь, но за него заплатишь.
Она взяла моё лицо в руки, повернула к свету.
– Что-то лицо знакомое…
Я кивнул у неё в руках.
– Знаешь, что я делаю с мужчинами? – говорила она. – Я их бросаю.
Толстая Галя в красном платье.
– Я знаю, что я тебе не нужна. Но я хочу, и я это делаю. Я мужчин бросаю.
Она их бросает, вернее, кладёт.
Вернее, бросает мужчин на диван ударом живота.
Очень сильная.
И я летел, как все.
Красивая женщина – от 500 долларов.
Роскошная – от 1000 долларов.
И вошла божественная – 5000 у.е. за ночь.
О ней сказали: красивая, преданная, нежная, стройная, начитанная, эрудированная, ироничная, верная до гроба.
Всего 5000 за ночь!
И ещё весёлая.
Что там одна ночь!
Хотя бы на два года…
Я пересчитал в кармане…
И все пересчитали…
И она, умница, поняла.
И все поняли.
И на нас, и на неё было тяжело смотреть.
Остались три по сто на стульях для коктейлей.
Девица в мини, в кольце, в декольте, в ресторане, в телефоне: «Пришли мне машину в ресторан», – и вдруг мобильный зазвонил ей в ухо.
Ну что же ты, подруженька корявая моя?
Что скажешь, кривоногая?
Почём привет?
И от кого?
Куда плетёшь следы?
Я не хамлю, это я встряхиваю тебя, дура.
Они с молодой женой для глушения использовали ночами джаз.
Вначале каждый день.
Потом два раза в неделю.
Потом раз в месяц.
Наконец соседи спросили:
– А что музыка у вас совсем прекратилась?
Этюд
Сквозь тишину и музыку проступают слабые голоса:
– Почему ты не женился на мне?
Я слышу эти голоса.
Тихие и печальные.
Я отвечаю им тихо и печально:
– Я старался. Но я же не мог на каждой.
Здесь проигравших нет.
Не считая счастливого месяца сразу после свадьбы и сразу после развода.
Всё одинаково. Жалеть не надо.
Те, на ком женился, расскажут.
Но я ещё постараюсь.
Всё-таки вас меньше останется.
Не переживайте, вы тоже хорошие.
И те тоже хорошие.
– Какие те? – слабо шелестит, – какие те?
– Какие были. Они