Рекомендуемый размер отряда для исследования: 3–5 выживших 11 уровня.
Внимание! Сложность прохождения: выше среднего.
— Не вздумайте туда соваться! — предостерёг я присутствующих. — Как только кто-то войдёт внутрь, вход окажется заблокирован. Сам дважды попадал, один раз — еле выбрался.
Мои слова явно дошли до умов присутствующих, ведь некоторые из них инстинктивно попятились.
— Теперь мне всё стало ясно! — заявил Ву Джун Ли.
Десятки глаз уставились на геймдизайнера, любящего создавать интригу долгими паузами.
— Ну? — нетерпеливо пробасил Янис.
— В ночь багровой спирали все чудовища выходят из своих подземелий. На следующий день земля содрогается и порождает новые логова. Процесс явно цикличный. Остаётся лишь понять, как часто это будет повторяться.
Слова Ву Джун Ли звучали логично. Значит, мы попали в мир бесконечной борьбы с опасными тварями. Хотя, если иметь собственный корабль, то можно укрыться на нём и пережить ночь безумства. Другой вариант — строить неприступную крепость с мощными орудиями для обороны. Значит, когда мы найдём новый дом, даже там не будем в безопасности! Тысяча диабло!
— Логово мерзких чудовищ должно быть искоренено немедленно! — заключил наш лидер, сжав покрепче рукоять алебарды. — Их присутствие у стен лагеря — вызов, на который мы не можем не ответить. Осмелюсь спросить: где же в этот критический момент наш доблестный командир?
— Хе-хе, — Янис покачал головой с похотливым смешком. — Наш пострел везде поспел! С Фелицией на пляже тренируют ударную технику… да так, что волны завидуют!
Арестант ухмыльнулся и пустился в жестикуляцию — хлопнул ладонью по сжатому кулаку несколько раз, а потом ещё и указательным пальцем показал что-то явно неприличное. Вишенкой на торте стало странное подмигивание.
— Да что там волны, даже земля трещинами пошла! — загоготал Густаво.
Но громче всех смеялись грызлинги. У хомяков, видимо, заниженный порог на восприятие любых сортов юмора. Один даже по земле катался.
Некоторые выжившие косились в мою сторону, и в их взглядах читались разные эмоции: сожаление, удивление, любопытство, возмущение. Кто-то мог бы почувствовать на моём месте позор или задетое мужское достоинство… Но я… Да, проклятье, я их чувствовал!
— Кхм-кхм, — выручил меня Луи и привлёк внимание мужчин. — Полагаю, в столь поздний час разумнее перенести устранение этой досадной угрозы на завтра. Пока же дневной свет ещё с нами, не лучше ли уделить внимание более насущным вопросам? Так поспешим же!
* * *
Сумрак сгущался над лагерем. Костер выплевывал искры в холодное ночное небо, а выжившие собрались вокруг него, грея руки и поглощая вкусный ужин. Я же держался на расстоянии. События прошлой ночи превратили меня в изгоя для половины племени.
Отсюда открывался прекрасный вид на нашу новоиспеченную «влюблённую парочку». Фелиция устроилась между ног Эстебана, прислонившись спиной к его груди. Вояка заботливо обнимал подругу, словно защищая от невидимой угрозы. Контраст между его мозолистыми руками, привыкшими к оружию, и её хрупкими плечами выглядел весьма художественно.
В какой-то момент Эстебан почувствовал моё присутствие. Он медленно повернул голову, и наши взгляды пересеклись на мгновение. Незаметно для остальных мексиканец протиснул ладонь за спину и показал мне три пальца, затем один.
Технически счёт должен был быть равным — два-два. Однако бахвальство интимными победами не входило в мой кодекс чести. Даже сейчас, когда законы и моральные принципы старого мира давали трещины, я придерживался собственных правил. Возможно, именно это и сделало меня аутсайдером.
Тишину разорвал взрыв хохота со стороны костра. Янис снова зажёг своим остроумием. Я отвлёкся от мрачных мыслей и поднял взгляд. Не сразу врубился, что веселье вызвали не только его слова, но и грызлинги, которые катались по земле, держась за бока. Они корчились в пыли, издавая звуки, похожие на смесь мышиного писка и довольного урчания. Хомяки сейчас выглядели как дети, впервые услышавшие анекдот.
Когда последние судороги смеха утихли, Хрум поднялся с земли. Он выпрямился во весь рост и, посмотрев на людей с восхищением, проговорил:
— У нас шутить могли только избранные, и вожди шли к ним издалека смеяться. А у людей каждый второй умеет! Научите нас! Мы очень хотим так же!
В этой просьбе было что-то настолько искреннее, что я невольно проникся симпатией к братьям меньшим. Они стремились не просто выжить рядом, а понять саму суть человеческой природы. Возможно, юмор был первым мостом между нашими видами.
— Чё, кучеряво базарить хотите? Готовы на мастер-класс по стёбу? — Янис ухмыльнулся, как заправский коуч. — Сегодня за так, завтра за осколки. Слушайте сюда…
Грызлинги выпрямились, как на военном построении, и синхронно закивали.
Спустя четверть часа зэк таки научил хомяков сомнительным юмористическим техникам. Один из них, самый молодой, со слегка облезлой спиной, даже попросил тишины и обратился к Луи Дювалю:
— Ты не толстый, ты просто носишь с собой сундук сокровищ… под кожей!
Шутку оценили только сам учитель в компании Густаво и остальные грызлинги. Наш лидер же изобразил пантомиму «рука-лицо».
— Ещё одна! — не унимался юморист. — Феромоны Фелиции пахнут так, будто она готова к… — он изобразил тот самый жест Яниса, шлепки ладонью по боку сжатого кулака. — Фелиция? А зачем тебе палка? Ай! А-а-а!
Разъярённая кормилица как следует треснула грызлинга по спине, а после пустилась за ним в погоню. Так и бегали они по лагерю, пока оба не выдохлись. Остальные хомяки опустили ушки и опасливо косились на выживших.
— Не стыдно тебе, Янис? — нравоучительно покачал пальцем Ганс. — Учишь молодёжь чему попало…
— Да не кипишуй, дед! Повеселились малёха, а то