– Там что-то есть. – Вика ткнула в сторону бетономешалки, подразумевая землю под ней. Воробей перестал копать и развернулся в сторону Вики. Морда воробья выражала гордость и презрение. – Наверное…
– Чик-чик!
Дождавшись, пока люди приблизятся, воробей взмыл над стройкой и скрылся в серых небесах.
– Ну вот! А я уже имя ему собиралась дать.
«До свидания, наш ласковый Злюкля! Возвращайся в свой сказочный… лес?»
Вика присела на корточки перед ямой. Из дна торчал острый угол. Перепачкав пальцы землёй и песком, Вика доделала работу воробья и извлекла на поверхность шкатулку или пенал. От налипшей грязи было сложно с ходу определить цвет и материал, как и найти замок, если таковой имелся.
– Не знаю даже, – протянула Вика, поднимаясь во весь рост, – если это то, что нужно… – Она потрясла находку в руках: содержимое лежало в ложементе и практически не сменило положение. – …я бы увидела. Или земля здесь изолирует от волн похлеще свинца. И как это открывается?..
– Надеюсь, это именно то, что нужно. – Евгений переминался с ноги на ногу. – Потому что копы, если ещё не подвалили, то вот-вот подвалят. Уходим! Вызовем Пинхеда дома.
– Угу. Скажешь же…
Глава 4. Игры, в которые играют люди
Обладатель звучного голоса редко слышит чужие слова. Мать научила Евгения доносить собственные желания до окружающих, но задатков чуткого приёмника в нём не развила. Были ли в нём эти задатки…
Дома, в квартире-убежище, Вике потребовалось пять минут, чтобы изучить шкатулку, повертеть её так и этак и протянуть многозначительное «хм-м», перед тем как отчаяться. Евгению понадобилось пятнадцать-двадцать секунд, чтобы вспомнить, как Мать открывала шкатулку при нём, и повторить.
Внутри оказались чёрные, похожие на куски подкрашенного рафинада минералы. При прикосновении они вибрировали и светились изнутри, будто лампочки под плотным абажуром.
– Морионы. – Евгений поднёс один из камней к лицу и попытался разглядеть…
– Что? – переспросила Вика.
– Морионы, говорю. Камни эти так называются.
Вика легла на пол посреди комнаты, а Евгений разложил морионы вокруг сестры, близко, но так, чтобы камни не касались ни друг друга, ни её тела.
– Похоже, ты знаешь, что делаешь, – заметила Вика.
По тому, как вздымалась её грудь, Евгений понял, что Вика боится. Вполне возможно, её пугала неизвестность, скрытая в обыденности. Она не знала, во что ввязалась, не понимала, каким силам противостоит.
– Похоже, ты мне не доверяешь.
«Возможно, оно и к лучшему».
Вика вздохнула, но не ответила, просто закрыла глаза.
Затем её дыхание успокоилось.
Стоять над душой было незачем, и Евгений опустился на диван. В кармане, будто выждав момент, завибрировал телефон. В мессенджер пришло сообщение с неизвестного номера.
Евгений ухмыльнулся: чего-то такого он и ожидал: фотографии, адрес, призыв не задерживаться, обещание отрезать по пальцу каждый день.
«Эта поза ей подходит, кровоподтёки и синяки – тоже».
Номер несчастной был удалён из списка контактов около месяца назад, а переписка полностью стёрта. Упругая попа, искусственный загар и низкий голос – вот и всё, что Евгений о ней помнил… пока ещё. Отвечать на сообщение Евгений не стал и просто убрал телефон обратно. Несложно вычеркнуть из жизни человека, чьё имя даже не отложилось в памяти.
Вика простонала во сне.
Евгений всмотрелся в её лицо. Он бы назвал его не красивым, а скорее своеобразным. Оно как будто принадлежало другому этносу, чужой культуре, и, возможно, в своей среде считалось прелестным. От нечего делать Евгений представил, как Вика ходит среди неподвижных мужчин, может среди манекенов или голограмм, и выбирает. Она теряется от обилия стандартных типажей. Кривозубый оскал уличного пацана, высокомерная улыбка «золотого мальчика», жеманная поза метросексуала, сутулые спины и прыщавые лица ботаников и задротов… На некоторых сидел костюм Евгения. Фантазия вызвала мимолётную улыбку. Воображение так и не нарисовало кого-нибудь похожего на самого Евгения, что в костюме, что без него.
– Занятно, – тихо произнёс Евгений.
– Не те-э-э, – выдохнула Вика так, будто это последние в её жизни слова, и закашлялась. – Х-х-ха! Не те!
– В самом деле? – Евгений зевнул и помотал головой. Почему-то он был уверен, что дело не закончится так легко.
– Моя голова… – Вика обхватила виски ладонями и свернулась на полу эмбрионом. Следующую минуту она не говорила, только скулила, как если бы у неё ломило всё тело.
Когда скулёж сменился шумным дыханием, Евгений выждал ещё несколько секунд и продолжил:
– Тётя Ли страшна в гневе, не так ли? Мертвые дети не взрослеют, тем более принцессы.
– Что ты знаешь? – Вика приподнялась на локтях. Её шея блестела от пота. – Знаешь, что это такое? – кивнула на ближайший морион. – Ведь знаешь, правда?
– Знаю. Батарейки. Или энергетик. Или аптечка. – Евгений поднялся с дивана и сделал шаг к Вике. – Или философский камень для бедных, если хочешь. Мы с тобой, кстати, бедные.
– Это… люди. Живые люди…
– Мёртвые.
– Живые. Всё ещё живые. Надо быть монстром, чтобы… додуматься до такого.
Вика приподнялась, но тут же завалилась набок. Евгений присел на корточки и заглянул Вике в глаза.
– А ты случайно не приёмная?
Нервный рывок головой в качестве ответа; на другое Евгений и не рассчитывал.
– Забавно. Либо тётя Ли повредилась умом и выдаёт желаемое за действительное, либо где-то спрятана ещё одна корзина яиц.
Вика, наконец, встала. Шатаясь, дотащилась до дивана и плюхнулась на него. Пятки врезались в цоколь, спинка тревожно скрипнула; Вика, впрочем, не смогла бы сходу опрокинуть диван, даже если бы очень захотела.
– И мы не знаем, где она. Не дома уж точно. По крайней мере, у нас есть ясновидящий. Ясновидящая.
Вика посмотрела на брата. Глаза её распахнулись, а челюсть поползла вниз. Не похоже, что Вике нравился ход мыслей Евгения.
– Я не могу! Я… я не контролирую это! Я и так еле ползаю!
Евгений усмехнулся.
«Как будто это мне взбрело в голову искать бабушку».
– Я неспроста назвал морионы энергетиками. Их можно по-разному использовать, просто многим эти способы недоступны. Я вряд ли увижу сквозь стену, даже если опустошу их все, зато вполне смогу вскипятить кровь половине города. У тебя, похоже, обратная ситуация…
– Я что, похожа на пожирательницу душ?!
– Что важнее, – продолжал Евгений, – энергетика заряженных морионов отличается от той, что у соседа за дверью или у принца Уэльского, как бы они сейчас ни развлекались. Так что ты вполне сможешь напасть на след… если подкрепишься.
– Я не пойду на это! Это убийство!
– Ты не в ту сторону воюешь. Это не та жизнь, за которую стоит бороться. Они заперты, как смертники в одиночных