– Нет, сэр, – бледный как луна, лепетал мальчишка.
– Тогда откуда они здесь?
– Не знаю, сэр. Я не спал! Клянусь вам, сэр!
Здоровяк со злостью растоптал тыквы сапогом, и те, лопнув, разлетелись в разные стороны.
– Прибери тут и поставь фонари под стол, – приказал он. – Раз тебе не видно, кто их сюда приносит!
На заре под лавкой лежали опрокинутые фонари и четыре небольших тыквы с вырезанными на ни них корявыми буквами.
– «Л», «Ж», – Дюк перевернул тыкву. – Тут буква «Е», и на этой «Ц», получается…
– Я знаю, что получается! – осек его бургомистр.
Гарри был пунцовый от гнева, рука с силой сжимала книгу, а стоявший рядом громила Дюк озадаченно чесал в затылке. Трясущийся от страха мальчишка клялся, что глаз не сомкнул, но факт налицо – кто‑то решил поиграть в опасную игру с городским начальником.
– Ничего, мы тебя поймаем, умник! – Гарри пнул ногой тыкву и та, отлетев, раскололась на части. – Убрать мусор! – закричал он.
– Шевелись, чего застыл! – отвесив подзатыльник, прикрикнул на паренька Дюк.
Через полчаса прилавок Ральфа вновь был чист, до победы оставалось не так уж много, но, с учетом ночных происшествий, в лёгкость задуманной авантюры уже не верилось.
Камень
Вчерашняя пьянка с бургомистром не прошла бесследно. Болезненно щурясь, Ральф не сразу понял, где он находится. Какие‑то обрывочные эпизоды мелькают перед глазами, но главное, непонятно, почему он в ночной рубашке лежит на семейном ложе. Если быть откровенным, с учетом третьего мертворожденного сына, Добряк избегал близости перед родами, лишь бы Сара доносила и родила сына живым, остальное не важно.
– Я хоть не приставал к тебе? – осиплым голосом прошептал он и, скривившись от головной боли, добавил: – Сара, ты еще спишь? Вставай.
Звенящая тишина в ответ.
«Крепко выпили!» – подумал он, сглатывая подступивший ком – вчерашнее рагу подкатило к горлу. Все тело тряслось так, словно ночевал в погребе. Ральф отрыгнул кислым – стало чуть легче. Оглядевшись по сторонам, толстяк заметил на полу разнос с пивом. Уговаривать не пришлось, Тук наклонился с кровати, жадно схватил запотевшую кружку, и его кадык заходил вверх‑вниз, пропуская пенное. Разливаясь по пищеводу, пиво немного взбодрило.
– Что молчишь, вставай! – он хлопнул по второй половине постели. – Сара!
Никто не ответил.
– Даже так… – почесав в затылке, пробубнил Тук и спустился в гостиную.
Дом был пуст, даже печка на кухне была холодной. Отпив воды из кадушки, Ральф зачерпнул чуток ладонью и умыл лицо. «Надо одеться!» – Добряк потянулся за аккуратно сложенными сюртуком.
– Куда же она делась? – прохаживаясь по дому, рассуждал толстяк. – Сара! – крикнул он еще раз, но никто не отозвался.
Тишина. Разве что петух подал голос из курятника. Но этот болван в любое время суток кричит почем зря. Выйдя во двор, Добряк посмотрел на небо – солнце стремилось к зениту. Щурясь, он снова почесал затылок и полез за кошельком.
– Так, деньги не пропил – уже хорошо. Позавчера торговал, вчера смотрели на циркачей, ну точно, сегодня воскресенье, финал ярмарки. Наверняка поехала в город! – покосившись на конюшню, предположил он.
– Эй, Добряк! – послышался хриплый бас рослого парня за калиткой.
– Ты мне? – обернувшись, грубо ответил Ральф.
– Если Добряк Ральф Тук ты, то тебе!
– Допустим, – Ральф подошел к забору. – А ты кто?
– Бургомистр велел привезти тебя в город, – выплюнув соломинку, ответил парень. – Там проблемы с тыквами, вся команда на ушах.
– Мою жену не видел?
– Такая дородная баба, круглолицая, с распущенными черными волосами? – ответил парень.
– Да, она самая.
– Нет, не видел, – с издевкой ответил парень.
– Ты как со старшими разговариваешь, щенок! – завелся Ральф. – Не посмотрю на рост – задам взбучку.
– Что не так? Как есть, так и говорю, не видел я твою бабу, – обиженно объяснил парень. – Ты бы поторапливался, начальник ждет.
– Подождет! – недовольно буркнул Ральф и вернулся на кухню, за куском хлеба.
Заглотнув всухомятку полбулки, он взял деньги и пошел в конюшню. Рябая кобыла замахала хвостом. Хозяин почесал ее за гривой и, приговаривая, что надо съездить в город, надел хомут.
«Куда же она делась?» – выгоняя телегу за двор, терзал себя думками Ральф. Неожиданно на место кучера запрыгнул помощник Болда и взялся за вожжи. Хозяин не стал возражать – руки еще тряслись после вчерашнего, да хмель пива постепенно слабел, возвращая похмелье. А юркий малец явно знал что делает: ударил кнутом старушку, и они резко тронулись.
Жуткое совпадение, но именно в этот момент глубоко в погребе, за закрытыми дверьми, чья‑то огромная рука на доли секунды ослабила хватку, и испуганная госпожа Тук смогла вырваться из лап обидчика. В кромешной тьме, жадно дыша от страха, она завопила что есть мочи.
– На помощь! Ральф! Помоги мне! – отбивалась руками, кричала она. – Кто здесь? Что вам нужно? Немедленно выпустите меня!
– Заткнись! – хлестким ударом в лицо ответил незнакомец. – Уймись, лгунья! – он толкнул ее в стену, и та, корчась от боли, сползла на пол. – Не ори, все равно никто не услышит! – последнее было сказано шепотом, даже показалось, что в унисон с его словами где‑то в темноте заржал конь.
– Что вам от меня нужно? Я беременна, прошу, пощадите меня!
Ощупывая все, что было рядом, Сара искала, чем защититься.
Даже без света она хорошо ориентировалась в подвале. Два помещения, разделенные дверью, низкие потолки, пропахнувшие квашеной капустой и плесенью стены и песчаный пол. Ничего необычного, в каждом доме есть такой погреб.
– Что я вам сделала? – молила она. – Мой муж найдет меня, и вам не поздоровится, он дружит с бургомистром, они повесят вас на площади, если со мной что‑то случится. Отпустите!
– Тук‑тук‑тук, – послышался глухой звук в ответ.
– Что это? Зачем вы стучите по бочкам? – настороженно спросила Сара. – Да кто вы такой?
– Тук‑тук‑тук… В кромешной тьме незнакомец что‑то искал, а, услышав полый звук, сильным ударом проломил доску. Послышался хруст дерева и едва уловимое конское ржание в углу подвала. В одной из бочек оказался тайник. Аккуратно извлекая вещи, незнакомец разложил их на полу: