– Торенс, лучше молчи, – вмешался Дезмонд.
– А что не так? Не спорю, ты тоже помогаешь, мой младший, хотя нет, маленький братишка, – усмехнулся здоровяк. – Но по мне лучше быть псом войны, чем жить без силы среди людей.
– Хватит выяснять отношения! – прервала его Анна‑Мария. – Мы поступим так: я иду в зал, вы никуда не выходите, пока не дам команду, и пожалуйста, Дезмонд, контролируй этого эгоиста.
– Чем я вам не угодил? – громко возмутился старший брат.
– И не ори! – в один голос приказали оба родственника.
Отделение наместника, пожалуй, единственное место где можно без оглядки на закон применять магию. Обычно такие места располагаются в безлюдных заброшенных зданиях, подальше от любопытных человеческих глаз, но у Анны‑Марии было разрешение на продажу волшебного инвентаря, поэтому магазинчик «Аврора» в центре Чикаго для людей был цветочным бутиком, а для всех остальных– отделением наместничества. Наместники отвечали за нераспространение магии в мир простых обывателей, следили за тем, чтобы та оставалась на задворках, в мифах, сказках и легендах.
При этом множество волшебных существ жили среди людей, и если эволюционно более древние существа, такие как эльфы, лепреконы, тролли, с лёгкостью различали, кто перед ними, то домовым, гномам и магам было сложнее. В частности, шериф Реверстоуна, обычный гном, каждый год общался с множеством туристов, и не все они люди, уместен вопрос: как разбираться в посетителях городка. Вот тут на помощь приходили маленькие деревца, похожие на бонсай, или более известные как древестник обыкновенный, просто незаменимый артефакт для работы с людьми.
– Напомните, как оно действует? – окинув взглядом пышное деревцо, спросил Стоун.
– Радиус действия два метра, – Анна‑Мария дотронулась до листвы, и та, зашевелившись, приобрела лиловый оттенок.
Каждый капилляр листика наполнился соком лилового цвета, по‑хамелеонски меняя окрас. Обалдевший от такого эффекта шериф посмотрел на госпожу Лемм и тоже тронул листву, под его рукой крохотные листики стали желтеть.
– А что будет, если рядом окажется человек? – убрав руку, спросил Стоун.
– Ничего, – ответила госпожа Лемм. – Зеленый останется зеленым.
– Сколько я вам должен?
– Пол‑унции, – с улыбкой ответила наместница и позвала Туска, чтобы тот взял оплату и упаковал покупку.
Впрочем, даже после этого шериф Стоун не спешил уходить, он то и дело находил огрехи в упаковке, причитая, что ему ехать двести миль по весенней жаре. Создавалось впечатление, что он специально тянет время. Даже после того как дерево упаковали, под его чутким руководством, шериф попросил себе стул и стал медленно искать нужную сумму в кошельке.
– Что‑то еще, шериф? – решив поторопить гостя, спросила хозяйка магазина.
– А, вот, нашел последний слиток, – положив на прилавок всю сумму, улыбнулся Стоун.
– Спасибо за покупку, приходите еще.
– Давно хотел спросить, – поймав взгляд Анны‑Марии, задержал ее шериф. – Вам знакомо имя Боб Грукка?
– Почему я должна его знать?
– Потому что этот джентльмен, пользуясь вашим родовым клеймом, подал заявку на работу с магическими артефактами среди людей в моем городе, будет проводить сеансы спиритизма.
– Кажется, я поняла, о ком вы спрашиваете, – ответила она. – Это новое имя моего брата Дезмонда, удивлена что вы об этом беспокоитесь. Дезмонд вправе жить и работать где ему захочется.
– Разумеется, – улыбнулся шериф. – Все хотят есть и зарабатывают, как могут. Риверстоун городок маленький, люди доверчивые, но ходят слухи о темных делишках господина Лемма.
– Вы про Сомерстленд? – возмутилась она.
– Не подумайте, что я вешаю ярлыки, – оправдывался шериф. – Но все жертвы были клиентами вашего брата.
– Дезмонд! – позвала брата госпожа Лемм.
И когда лилипут вышел из кладовки, шериф даже снял очки, чтобы разглядеть горожанина. Волшебная кровь всегда меняет облик, как минимум несет в себе силу, но, глядя на лилипута, не верилось, что этот мужчина с телом подростка способен убить. А когда Дезмонд объяснил, чем хочет заняться – вызывать умерших родственников, дабы скорбящие могли проститься или просто поговорить по душам, шериф окончательно согласился, что ничего противозаконного в этом нет. Он даже посоветовал обратиться в парк чудес «Вондерленд», его владелец как раз искал новых арендаторов. В общем, откровенный разговор расставил все точки в трагедии Сомерсленда и мог бы считаться успешным, если бы не вышедший под конец старший брат.
– Дез, ты мне нужен, – закричал разъяренный Торенс. – Быстрее заканчивай болтать, – он положил руку на грудь.
– Это срочно? – сквозь зубы процедил лилипут.
– Да, – ответил он. – Ты должен это увидеть.
– А вы кто? – тут же насторожился Стоун.
– Имею полное право не замечать тебя, жалкий гном, – схамил старший брат. – Дез, хватит болтать с низшими по рангу, – рявкнул здоровяк. – Идем, покажу кое‑что, ты обязан это увидеть.
– Извините, шериф, – тут же вмешалась Анна‑Мария. – Друг моего брата только из аэропорта, перелет, адаптация, в первые сутки все эльфы немного на взводе.
– Вы приехали к родственникам, уважаемый эльф? – постарался быть тактичным полицейский.
– Тебе какое дело? – продолжил хамить Тоуренс. – Жаль, что времена не те, – смотря ему в глаза. не унимался здоровяк. – С каким бы удовольствием я раз…
– Прекрати хамить! – сунув ему сотенную бумажку, перебил его Дезмонд. – Рядом есть пиццерия, иди поешь, ты ужасен, когда голоден.
– И пойду! – сверля взглядом шерифа, ответил здоровяк. – На тебя заказывать? – посмотрев на сестру, спросил он, но госпожа Лемм в испуге отрицательно покачала головой.
Неловкая пауза казалась бесконечной. И Анна‑Мария, и Дезмонд виновато улыбались, понимая, что поведение брата было на грани открытого хамства. Мало того, что до полнолуния придется врать о том, кто этот эльф, так еще Торенс неуправляем. В такие минуты начинаешь думать: «Как хорошо, когда вместо человеческого облика твой родственник большая собака».
– Европа полна предрассудков, но это и понятно, у них классовое неравенство в почете, как хорошо, что мы в Америке, – протягивая руку, сказал полицейский.
– И не говорите, шериф, – ответила Анна‑Мария.
– До встречи в Риверстойне, Боб Грукка.
– Непременно, шериф, – в ответ пожал руку Дезмонд. – Извините за инцидент, друг несносен, когда голоден.
– Бывает, – забрав купленное дерево, ответил