– Иду, – вздохнула я, – Луша, я пойду.
– Угу. Арина, обменяемся номерами телефонов? – предложила Лукерья.
– Конечно, – закивала я, протягивая ей свой мобильный.
Пока я обувалась, Лукерья сохранила свой номер в моей записной книжке, сделала себе дозвон и вернула телефон мне.
Мы тепло простились, и я вышла на лестничную клетку. Охранник проводил меня до лифта, а потом и на улицу, где меня уже ждал Ринат.
Барсов-младший успел где-то переодеться, и вместо костюма, где на рубашке не хватало двух пуговиц, был одет в обычную черную футболку и голубые джинсы. Он опирался бедром о капот машины и улыбался так, что голливудские звезды, наверное, нервно обзавидовались бы.
Не знаю, что со мной произошло. Может, уровень стресса зашкалил?
Или… Пора перестать врать себе и убеждать саму себя, что я к нему ничего не чувствовала. Чувств было, пожалуй, слишком много. Я захлебывалась своими эмоциями, и, наконец, дала им возможность выплыть наружу.
Ускорила шаг, затем еще, а потом просто побежала ему навстречу, наблюдая, как менялось его выражение лица. Сначала оно удивленно вытянулось, а потом снова озарилось улыбкой. Такой, что колени ослабли, и ему в объятия я банально упала, обхватывая Барсова за шею и крепко прижимаясь всем телом.
Подумала и ногами обвила, на всякий случай. Просто потому, что эмоции требовали выхода. И соскучилась. И…
Да просто потому, что захотела. И глупо было снова и снова это отрицать. Я слишком устала бороться сама с собой.
А Ринат, кажется, сам себе не верил. Первые несколько мгновений он был напряжен, а потом удобнее перехватил меня под бедра, повернул голову, нашел губы и украл свой первый поцелуй из трех, что стребовал в оплату, когда мы говорили по телефону.
Глава 26
Арина
Так сладко и одновременно жарко мне не было никогда. Наш поцелуй напоминал яркую вспышку, когда на мгновение ты теряешься во времени и пространстве и одновременно лишаешься слуха и зрения – остаются только голые инстинкты. Его руки на моих бедрах. И его губы, исследовательски порабощающие мои.
А еще непередаваемое, почти блаженное чувство безопасности в его руках, которое появлялось само, стоило ему оказаться рядом. Защищенности, уверенности в завтрашнем дне.
Я не знала, как это объяснить. Да и было ли объяснение этому феномену?.. Но чувствовала я себя именно так. Страх и напряжение прошедших дней схлынули, словно он своим поцелуем выпивал из меня все плохое, наполняя чем-то хорошим.
А Ринат вдруг оторвался от меня, посмотрел мне в лицо шальными глазами, осторожно опустил на землю и…
– Йе-ху-у-у-у! – на всю улицу закричал он, подпрыгивая на месте.
А потом это чудо просто залезло на капот собственной машины, раскинуло руки в сторону и уведомило весь квартал:
– Аринка меня поцеловала! Слышите! Люди-и-и-и-и!
– Ринат, слезь! – попросила я, прикладывая руку к губам и нещадно краснея.
– Не могу! Я только что научился летать! – громко произнес он – Наконец-то! Сама!
А потом выставил ногу вперед, вытянул руку и идеально поставленным голосом продекламировал своего кумира Александра Сергеевича:
– Арина! Сжальтесь надо мною.
Не смею требовать любви.
Быть может, за грехи мои,
Мой ангел, я любви не стою!
Но притворитесь! Этот взгляд
Все может выразить так чудно!
Ах, обмануть меня не трудно!..
Я сам обманываться рад!
Договорил, спрыгнул с капота, приземляясь на землю «ласточкой», сунулся в машину и выудил с заднего сиденья огромный букет красных роз:
– Вот. Это тебе, Родионовна! Ущипни меня!
– Зачем? – не поняла я.
– Хочу удостовериться, что не попал в аварию и не пускаю слюни в коме в больнице. Давай.
Я легонько ущипнула его за запястье свободной рукой – вторая была занята букетом. Тихонько присела от его веса, а Ринат заботливо забрал цветы и снова водворил их в салон.
Развернулся ко мне, взъерошил свои черные волосы и сверкнул глазами, в которых плескалось озорное безумие. Довершала образ нового местного сумасшедшего широченная улыбка, которую Ринат даже не пытался скрыть.
Он подошел ко мне, схватил за талию, поднял над землей и закружил. Я судорожно впилась пальцами в его плечи и попросила:
– Ринат, поставь меня на ноги, пожалуйста.
– Не могу. Я сегодня счастливый идиот, дай порадоваться, а?
Он сделал еще оборот, все-таки опустил меня, прижал к боковой двери машины, погладил подбородок большим пальцем и добавил:
– Я сегодня кое-что понял.
– Что? – завороженно поинтересовалась я.
– Ты – мой берег. Который я искал три с половиной года. Тот самый, где горит самый яркий маяк. Но я слишком заплутал и не сразу вырулил к тебе, училка моя.
У меня по телу от его слов пробежала волна мурашек, а в животе вдруг активизировались бабочки, ускоряя биение сердца.
Кончики пальцев Рината порхали по моей щеке, невесомо касаясь губ. .
– У меня нет слов, – честно призналась я, теряясь.
Тело стало легким, как пушинка, словно с меня вмиг свалился весь груз прошедших дней. А в горле пересохло не от того, что он говорил, а от того, как смотрел на меня. Слова ничего не значат – мне ли не знать?.. Мужчины могут говорить очень красиво, а потом бросить тебя у разбитого корыта с кучей долгов… или воспользоваться тобой без зазрения совести, при этом говоря красивые слова.
Поэтому слова – это лишь пыль в глаза. Важны лишь поступки. И хотя таких болтунов, как Ринат, я до этого не встречала, он умел совершать поступки. Иногда весьма сомнительные, конечно, вроде того случая, когда он притворялся обманутым бомжом и выдавал начальника охраны за своего кредитора, но каждое его действие оборачивалось во благо мне.
И я, конечно, и это могла списать на его незакрытый гештальт, уязвленное отказом три года назад эго или скуку, потому что была уверена: этому парню не отказывают и, наверное, ему становится скучно, когда дают сами. А тут случился элемент игры в завоевание. К тому же с его возможностями и связями решить мои проблемы труда большого не составит.
Но взгляд… Этот взгляд невозможно сыграть даже такому одаренному персонажу, как Ринат Барсов. Невозможно наигранным взглядом дотронуться до самой души, а он смог.
– Поехали, – велел Барсов, прерывая поток моих размышлений.
– Куда? – не поняла я и потрясла головой, чтобы прийти в себя.
– Куда угодно, главное – с тобой, – выдохнул он.
Помог мне сесть в машину, запер дверь, быстро обежал ее по кругу, прыгнул за руль, при этом