Ладно, может, я немного флиртовал. Но я изо всех сил старался не делать этого.
К тому моменту, как мы закончили ужинать, было уже поздно. Намного позже, чем следовало для детей. Элис, хоть и болтала за ужином (а точнее, произнесла пару фраз, что для неё уже было невероятным разговорчивостью), теперь едва держала глаза открытыми.
— Давай сначала соберём кровать, а потом разберёмся с посудой, — предложил я, поднимаясь из-за стола.
Нова посмотрела на меня, потом на детей. Я сразу понял, что ей не нравится оставлять беспорядок. Но она также взглянула на часы и поняла, что ещё меньше ей хочется затягивать их отход ко сну.
— Это было бы замечательно.
Детская комната была усыпана винтиками, шурупами и деревянными деталями. Матрасы стояли, прислонённые к стене, а в центре комнаты уже была наполовину собрана сосновая конструкция. Второй каркас кровати лежал на полу, занимая оставшееся пространство. Мы сверились с инструкцией, заняли нужные позиции и приготовились поднимать верхний ярус.
Сам по себе он не был тяжёлым, но из-за размеров и формы одному человеку с ним не справиться. Я был впечатлён тем, сколько Нова успела сделать сама, прежде чем решилась попросить о помощи, особенно учитывая, насколько ей было сложно принимать помощь. Если она не могла позволить даже родной тёте купить ей диван, то упрямство у неё было худшего сорта.
— Держишь? — спросила она, подняв руки, чтобы зафиксировать свою сторону.
Кровать казалась устойчивой.
— Да. Можешь отпускать.
Нова медленно убрала руки, а затем быстро достала оставшиеся детали, чтобы закрепить конструкцию. На это ушло меньше пятнадцати минут. Она работала быстро и точно знала, что делает. Мы вместе подняли матрасы и уложили их на место, затем она наклонилась и заправила кровати чистыми простынями.
Когда комната была полностью готова, мы встали в дверном проёме, плечом к плечу, глядя на прочную сосновую двухъярусную кровать.
— Отличная работа, Нова.
Она тихо вздохнула.
— Я сделала это не одна.
— Нет, но большую часть работы ты выполнила сама.
Она ничего не ответила, поэтому я повернулся к ней. Она была достаточно высокой, чтобы мне не приходилось опускать взгляд, что мне, признаться, нравилось.
— Ты ведь знаешь, что нет никаких золотых звёздочек за то, что справляешься в одиночку, да? Никто не раздаёт награды за то, что человек загоняет себя до изнеможения.
Она удивлённо посмотрела на меня, её карие глаза широко раскрылись.
— Говорю по опыту, — пояснил я. — В этой гонке нечего выигрывать.
— У тебя метафоры перепутались.
— Но смысл ты всё равно поняла, — усмехнулся я.
Нова ничего не ответила, и я воспринял это как знак, что она действительно поняла. Когда я позвонил ей раньше, её голос звучал странно, как будто она сдерживала слёзы. Теперь, заметив красноватый оттенок вокруг глаз и усталость, отпечатавшуюся на её лице, я был уверен в этом. Мне хотелось её обнять — долго и крепко, но я знал границы дозволенного. Это было бы слишком.
— Моим детям пора спать.
— Всё понял. Я только соберу свои вещи и уберусь с твоего пути.
Нова устало улыбнулась.
— Ужин и помощь со сборкой мебели. Я уже тройне у тебя в долгу.
— Ты мне ничего не должна, Нова, — сказал я. И вышло это так серьёзно, что она застыла. — Это то, что друзья делают друг для друга. Чёрт, — добавил я, пытаясь разрядить обстановку. — Интересно, какие там люди вырастают в твоём Нью-Йорке, если для тебя это в новинку?
— В Нью-Йорке полно замечательных людей, — заявила она, направляясь к коридору. — Например, я.
Я рассмеялся — не ожидал от неё такого.
Нова скрылась за дверью.
— Кто хочет посмотреть свою новую кровать?
Пронзительные визги и радостные крики раздались ещё до того, как дети добежали до своей комнаты. Они были в полном восторге, и это согревало мне грудь. Если я радовался за них, то их мама, должно быть, была на седьмом небе от счастья. Я слышал, как она говорит им готовиться ко сну, поэтому принялся убирать со стола и складывать в контейнеры еду, которую принёс.
Нова помогла Элис почистить зубы, потом переодела обоих в пижамы и уложила в постель, а я тем временем убрал все приправы. Я слышал, как она читала им сказку, так что пошёл дальше – начал мыть посуду. У неё не было посудомоечной машины, но я и сам вырос без неё, так что умел справляться вручную.
— Не надо, — сказала Нова из коридора.
Я поднял голову от мыльной воды, оттирая тарелку.
— Да не проблема.
Она хотела что-то добавить, но вместо этого подошла ближе. Сердце у меня забилось чуть быстрее, но Нова лишь взяла чистое полотенце и начала вытирать уже вымытую посуду, убирая её на место.
— Сегодня в книжном мы видели Броуди, — сказала она. — Он забирал книги для аукциона. У вас много пожертвований?
— Достаточно. Но я всегда рад ещё чему-нибудь, если у тебя есть идеи.
Она бросила на меня быстрый взгляд.
— Мне нечего пожертвовать.
— Ты шутишь, да? — Я вскинул брови, но продолжил заниматься посудой. — Люди готовы дорого заплатить за те ягодные батончики, что ты делала. О них говорят сразу несколько человек.
— Серьёзно? — Она прищурилась с подозрением.
— Или твои печенья. Джун сказала, что ты будешь печь их для её вечеринки. Бьюсь об заклад, потом на них будет куча заказов.
— Я не уверена, что у меня найдётся время ещё на заказы, но помочь Джун я рада.
— Это было мило с твоей стороны — согласиться.
Мы помолчали минуту, прежде чем она снова заговорила:
— Я могу сделать дюжину для аукциона, но не думаю, что они принесут много денег.
— Тебе не обязательно это делать, — сказал я, передавая ей последнюю тарелку. Открыл пробку, и мыльная вода с тихим звуком начала стекать.
— Я знаю. — Она вытерла тарелку и поставила её в стопку. — Мне действительно не сложно. К тому же, печенье хорошо хранится в морозилке, так что я просто сделаю побольше, когда буду печь для Джун.
— Если ты уверена.
— Считай это расплатой.
Что-то в этом мне не понравилось. Я взял контейнеры с остатками еды и направился к двери. Нова, похоже, уловила мою реакцию, потому что последовала за мной, придерживая дверь, когда я вышел на крыльцо.
— Ты мне правда ничего не должна, Нова. Тебе не нужно мне отплачивать. Если ты думаешь, что должна это сделать, тогда я не хочу эти печенья. Я не собираюсь никого заставлять помогать.
Она поморщилась.
— Я не так хотела сказать. Мне действительно хочется помочь.
Я удивлённо приподнял брови.
— Значит, ты можешь чувствовать себя так, а я не могу?
Нова закусила губу, разглядывая меня. Потом быстро оглянулась, а затем шагнула за порог, плотно притянув за собой дверь, вероятно, чтобы дети не услышали, что она собиралась сказать.
— Я как будто застряла в странной ситуации. — Она посмотрела на меня, и свет оранжевого фонаря с дома напротив отразился в её глазах. — Последние несколько лет я вела себя как мать-одиночка, даже имея мужа. Но он всё равно был где-то рядом, и если возникали проблемы, вроде этой кровати или той проклятой банки, которую я не могу открыть, я могла подождать, пока он вернётся, и попросить его помочь. А теперь, когда я действительно мать-одиночка, и мужа у меня больше нет, мне кажется… Не знаю, будто я должна справляться сама? И если не могу, это доказывает, что мне всё ещё нужен Картер?
Это было самое откровенное признание Новы, и мне не хотелось сказать что-нибудь не то и всё испортить.
— Ты не хочешь, чтобы он выиграл, — предположил я.
Всё стало на свои места, объясняя, почему она считает, что всё должно быть по расчёту: услуга за услугу. Почему она согласилась испечь печенье только потому, что думала, что должна мне отплатить. Она просто не видела, насколько сильной и стойкой выглядит со стороны.
Плечи Новы расслабились.
— Что-то вроде того. Прямо сейчас он явно выигрывает.
Моё дыхание стало чуть тяжелее. Это звучало нехорошо. Значит, из-за этого она плакала?