Твою мать… Что случилось? Шла вторая неделя командировки, я терялся в догадках. Набрал свой цех и отловил Яшу, попросив забежать в бухгалтерию или к ней в общагу.
— У тебя беспроблемных женщин не бывает! — хохотнул он, решивший собственные проблемы одним махом — приняв режим подкаблучника. — Хорошо, зайду туда и туда. Звони в цех завтра в обед.
Сутки спустя голос у моего друга был скорее обескураженный, чем подкалывающий.
— С работы уволилась. Из общежития съехала. Куда — неизвестно. Серёга, если сказать просто и по-русски, она от тебя сбежала. Есть предположения — куда?
— Есть одно, и оно мне очень не нравится. Ладно. Спасибо за хлопоты, супруге привет.
Гипотеза только одна, её зовут Матрёна Прошина, моя тёща, похоже — несостоявшаяся. Бессильно выкрикнув про себя набор ругательств, я позвонил в справочную службу Горького, узнал телефон автобазы, где побывал в июле, и через какое-то время добился, чтоб в трубе зазвучал далёкий голос Семёна Петровича.
— Здравствуйте! Это Сергей. Я в Ижевске, а мне сказали, что Лиза уехала из Тольятти. Она у вас?
— У нас, Серёга. Так надо было. Прости, ты хороший парень. Но, боюсь, здесь плохи дела.
— Мне приехать?
— Твоё право. Но вряд ли что получится, предупреждаю. Не могу говорить при людях.
— Ага… Хоть в одном утешили — нашлась. Передайте Лизе, что я звонил.
— Обязательно.
Бип-бип-бип…
Ох, какое чувство одиночества накатило! Нет, в самом деле, родители далеко, сестра скоро влюбится по уши, ей сто лет будет не до меня. С коллегами по цеху у меня дружеские отношения, но всегда чуть-чуть держал дистанцию, потому что в глубине натуры я — мужчина, давно разменявший восьмой десяток и получивший опыт выживания в далеко не лучшей обстановке. Лиза не знала факта моего попаданства, но я от неё не таился, раскрылся какой есть, она меня таким приняла. Порой терпела двусмысленные шуточки, несвоевременные для 1970-х годов или основанные на знании о событиях, в это время ещё не случившихся, ничуть не возмущаясь, не кидая реплики «что ты такое говоришь».
Я её не полюбил до степени романтического безумия, к тому же благодаря большому жизненному опыту знал: так даже лучше. Гораздо устойчивее сосуществуют пары, не познавшие космической ах-любви и огромного в ней разочарования.
Мне с ней было хорошо и не хотелось других женщин. Даже мимолётная встреча с Оксаной, способной увлечь меня куда сильнее и прямо намекавшей на возобновление отношений, не оторвала от Лизы, с которой чувствовал себя в моральном комфорте.
Наверно, во мне дедушка на восьмом десятке, ищущий тёплое место без сквозняков, порой побеждает 25-летнего. Лиза очень хорошо подходила именно дедушке.
Вечером в гостинице Ижмаша я надрался. Не до свинства, принял грамм триста водки с закуской из колбаски и огурца. Не столько из-за беды «меня девушка бросила», сколько из-за проклятого «я один и никому не нужен».
Стало ещё хреновее. Даже хуже, чем после созерцания товарища Гринберга, обнимающего Оксану за талию. Там я, по крайней мере, с самого начала предчувствовал сохранившейся частью здравого смысла: назревает какой-то подвох. Со стороны Лизы не ожидал ничего. Как на тренировке по боевому самбо — пропустил удар, не поставив блок. Больно!
Вернулся в Тольятти, доложился Соловьёву о результатах командировки, написав пространный отчёт об обмене опытом, сам продолжал грустить. Аж зуб заболел. Узнал, что настойчиво рекомендуется посетить платный кабинет в городской поликлинике, там материалы импортные, их нет в заводской. Записался на после работы и отправился сдаваться.
Врачей вообще и стоматологов в частности посещать не люблю. В быту, бывает, прекрасные люди. А когда распластан на кресле с открытой пастью, каждый зубодёр представляется эдаким палачом-Мюллером из «Семнадцати мгновений весны», только вместо опереточной чёрной формы на нём надет докторский халат, лицо до половины не зря укрыто марлевой маской — чтоб на улице не узнавали.
В очереди был всего один человек впереди. В заводскую поликлинику я однажды ходил, когда брал больничный по простуде, записался на час, пришёл вовремя, сидел почти до трёх. Здесь, шатаясь по коридору, читал от нечего делать заповеди об уходе за зубами и имена-фамилии врачей, в основном русские, среди них выделялась не совсем русская — Роза Давыдовна Эйсман. И как раз табличка с её именем висела на двери с номером 12, тем же, что и в талончике.
В голове словно какие-то контакты соединились. Жену папика-Гринберга звали Роза Давыдовна, точно. И она — стоматолог! Мир не просто тесен, он как 5-метровая кухонька в хрущёвской квартире.
Главное — как бы она не догадалась, что перед ней в качестве жертвы для пыток лежит беззащитный виновник её семейных невзгод, пусть невольный. Иначе… Хоть убегай и иди самопожертвуйся в заводскую стоматологию.
Пока колебался, подошла моя очередь.
— Следующий!
Я отдал талончик сестрице, та что-то принялась писать, не называя мою фамилию вслух, сам сел на пыточное кресло.
Роза Давыдовна мне мало была видна, укрытая обширным халатом, маской и чепчиком. Одно бесспорно — не мелкая женщина, под стать широкому в талии товарищу Гринбергу. Вокруг тёмных глаз морщинки. В тёмной пряди, выбившейся из-под шапочки, видна седина.
Пожаловался на зуб, она постучала мне железякой, по звуку «ой» определив, где конкретно болит. Взяла зеркальце и обследовала пасть целиком.
— Болит, потому что у вас глубокий кариес, молодой человек. Тут уж ничего не поделаешь.
— Рвать? Дырка останется…
— Таки зачем сразу рвать? Сегодня рассверлю, заложу мышьяк. Будет болеть, вы уж терпите. Придёте в следующий раз — достану мышьяк, извлеку нерв, канал запломбирую. Лет на двадцать хватит. Потом — как повезёт.
— Ну… Что делать.
— Но у вас ещё две точки кариеса. Будете ждать, пока снова не прибежите к Розе Давыдовне с острой болью?
— Раз уж взялся, придётся лечить.
— Ви — разумный молодой человек. А коль разумный, наверняка виберете материалы французской фирмы… — она произнесла название с таким почётом, как я, автогонщик, говорил бы про пирелливские шины. — Они стоят дороже советских, но поверьте опытному врачу, служат долго. Или ви хотите приходить к нам почаще? Зоя, вам нравится этот молодой человек?
Не знаю, хороший ли она врач, но специалист по рекламе и маркетингу — очень неплохой. Я согласился на всё, даже оплатить счёт в 63 ₽