Он отбросил свой автомат, когда тот щёлкнул, сигнализировав о том, что боеприпасов больше нет. Он не повис у него на плечах, нет, он отстегнул даже ремень, сбросив с себя балласт. Верное решение, без него ему будет проще сражаться, легче маневрировать и двигать руками, ничто не будет мешаться, и он успешно будет мне противостоять.
Мы рванули навстречу друг к другу. Я бросил в его сторону остатки от его товарища. Почти всё, что было со стороны последнего противника, было в мясо. Даже мне было противно на такое смотреть. Он не особо церемонился, когда стрелял по мне, что верно, он пытался прикончить меня любым способом. Не вышло. Поэтому у него был последний шанс, схлестнувшись со мной в ближнем бою. В его глазах я не видел страха, не видел отчаяния. Только холодную решимость. Только готовность к неизбежному. Он был готов к тому, что он сейчас умрёт, и мне стало как-то спокойнее. Хоть один противник к этому готов и к этому идёт.
Он взмахнул своим клинком, я поймал его своей левой измененной рукой, сжал. Боец попытался надавить, но это было бессмысленно, я крепко держал его оружие, которое было неспособно прорезать плоть в том месте. И он дёрнул клинок вниз, вытаскивая его из моей руки как из ножен. Вот тут эффект был, да, на пару коротких мгновений, пока нанесённая рана не заросла, но эффект был.
— Я почему-то так и думал, — усмехнулся он. — Что нас подставят. Что мы станем просто смертниками. Но надеялся на лучшее. Удивительный… идиотизм с моей стороны. Я подозревал, что нельзя доверять этим… уродам, но доверился, так как ни хера не помнил, а эти уроды были крайне убедительными… и всё же обидно.
— Но ты готов принять неизбежное, — усмехнулся я, встав в полный рост.
— Нам сказали, что мы уже умирали, — пожал он плечами, тоже опустив оружие, но был собран. — Так что… я не надеялся на второй шанс и в каждый бой шёл с мыслью, что сдохну. Как и мои друзья, которые умирали каждый бой.
— В каком смысле? — приподнял я одну бровь.
— Команды каждый раз собирали заново, — усмехнулся боец. — Или ты думал, что каждый раз сражаешься с командой слаженной? Ха! Нет. Даже сейчас я с только с одним провёл два боя в одной команде. Третий к нам присоединился после полуфинала, повезло, что его вырубили. Могли бы выйти против тебя всего вдвоём, и уже бы бой был закончен.
— А ты — оптимист, — усмехнулся я.
— Реалист, — помотал головой и тяжело вздохнул мой собеседник, а после взял свой клинок в две руки и с решительным взглядом смотрел на меня. — Давай закончим этот цирк. Я хочу, наконец, отдохнуть.
— На том свете? — склонил я голову на бок и приготовился к рывку.
— Да, — со смешком сказал он. — Все бойцы проложили себе дорогу в ад. Так что… надеюсь, мы там встретимся… Нулевой.
— И я! — оскалился я и рванул навстречу к своему врагу.
Почему-то я его зауважал. Он не боялся сдохнуть, не боялся потерпеть поражение. И я не собирался давать ему пощады. Он был готов умереть, так пускай он получит смерть, которой достоин, — в бою. В его взгляде была не только решимость, нет, там был страх, всё же он был просто человеком, но там было и удовольствие, облегчение. Как же много могут о человеке сказать просто глаза, как много можно о нём узнать.
Столкнулись. Я принял его атаку на свою левую руку. Тут же нанёс кулаком удар в его левое предплечье. Следом удар ногой в колено. Он отступил на полшага, прищурился, но тут же обрушил на меня град весьма интересных ударов. Он крутился как змея, колол и резал, а я не всегда поспевал за ним. Но запоминал. Раз он такое может, значит, сможет и кто-то другой. Или это его память так пробудилась? Весьма вероятно. Он же боец Академии, так что я не удивлён его мастерству владения клинком.
Очередной обмен ударами. Я снова впечатал ему ногу в колено, он вскрикнул, на миг потерял равновесие. Это был момент. Я схватил его за больную ногу и дёрнул к потолку. Он не упал, растяжка была хорошей, но удар по другой ноге вывел его из равновесия. Он упал. Отбросил клинок, чтобы подстраховаться. А потом в район его сердца я нанёс завершающий удар левой рукой.
— С… с… — прошептал он, у него не получилось выдавить из себя и слова, но я понял, что он сказал.
— Не за что, — с налётом грусти и разочарования ответил я ему, хотя он меня уже не слышал.
Не так должны погибать настоящие воины. Не так. И твари, которые это устроили… понесут за это ответ. Обещаю! И я либо сдохну, пытаясь выполнить это обещание, либо сдохнут все виновные! Третьего не дано!
Глава 36
Как только закончилась битва, как только я прикончил последнего, меня тут же всего затрясло. Электрический разряд. Я даже не заметил, как на арену зашла группа бойцов. Но этого не хватало, чтобы меня вырубить, только немного сковать. Меня всего трясло, но я всё же смог развернуться лицом к тем, кто ударил в спину. Потом тут же второй удар током, меня начало трясти ещё сильнее, и я упал на колени. А там и третий… от меня пошёл дым, и я выключился.
Пришёл себя я снова в пыточной. На этот раз использовали очень мощный ток. Чего от меня пытались добиться, я так и не понял. Слух отбило самым первым. Он на какие-то мгновения восстанавливался, но потом снова пропадал. Окунали в кислоту, снова травили. Сплошной круговорот боли.
Вновь в себя я пришёл в новой «комнате», теперь напротив меня была решётка, напротив стояло несколько бойцов, вооружённых автоматами. Стоило мне зашевелиться, как они тут же прицелились в меня, один что-то рявкнул, но я не понял.
Я сидел, наверное, несколько суток. Еду теперь давали мне только через эту решётку. Он была, к слову, толстая, хорошо проваренная. Но меня к ней даже близко не подпускали. Стоило мне приблизиться к ней хоть на шаг, как тут же в меня посылали очередь разрывных пуль. Один раз подконтрольное вещество снизилось практически до критически низкого уровня. Было