Он узнал, например, что трое его бывших учеников погибли на войне, вдали от родины. Не сбылись их мечты. Оборвалась молодость.
Он узнал, что Альберти Марио стал не летчиком, а официантом. Профессия как профессия, хотя никто никогда не пишет в сочинениях: «Когда вырасту, стану официантом…» И все же официантов очень много.
Сын торговца сантехническим оборудованием тоже не стал, как хотел, музыкантом, а стал торговать газовыми баллонами.
Одни мечты со временем меняют кожу, словно иные животные в разное время года. Другие перечеркивают жизнь — так сильный ветер порой преждевременно срывает с деревьев листья. И наконец учитель узнал, что Корсини Ренцо, мечтавший стать электриком, тоже стал школьным учителем, и он решил разыскать его.
— Как поживаешь, дорогой Ренцо? Помнишь, ты когда-то хотел стать электриком?
— Я? Не может быть!
— Да, да! Посмотри — вот твое сочинение.
— Странно! Действительно мое. Но я совершенно не помню об этом!
— Выходит, ты написал тогда неправду?
— Кто знает? Может, и так.
Учитель Грамматикус долго размышлял над этим. Больше того, он до сих пор еще размышляет.
Старые Пословицы
В одном городе, о нравах и обычаях которого я еще как-нибудь расскажу вам, есть неказистое, пожалуй просто старомодное, здание. Это Приют для Старых Пословиц. Тут отдыхают на старости лет Старые Пословицы, которые когда-то были молодыми и полными сил и которые теперь уже мало кого интересуют. Я, кажется, сказал — отдыхают? Нет, правильнее было бы сказать — болтают и без конца спорят!
— Ослом родился, ослом и умрешь! — заявляет, например, одна Старая Пословица.
— Вовсе нет! — возражают ей собеседницы. — А если учиться? Прилежно и старательно, изо всех сил! И вообще, если очень захотеть, можно всего добиться!
— Счастлив тот, кто умеет довольствоваться малым! — заявляет другая Старая Пословица.
— Неправда! — тут же вмешивается еще одна Старая Пословица. — Если бы люди довольствовались тем, что имеют, они бы до сих пор жили на деревьях, как обезьяны!
— Тот, кто все делает сам, работает за троих! — слышится еще чей-то возглас.
И тут же кто-то возражает:
— Нет, кто работает сам, работает только за одного. Зато в единстве — сила!
Старые Пословицы на минутку умолкают. Потом самая Старая Пословица продолжает разговор:
— Кто хочет мира, готовит войну!
Тогда Старая Пословица помоложе дает ей валерьяновых капель и терпеливо объясняет, что тот, кто хочет мира, должен готовит мир, а не бомбы.
Еще одна Старая Пословица заявляет:
— В своем доме каждый сам себе король!
— Но в таком случае, — возражают ей сразу все Старые Пословицы, — почему же всем приходится платить налоги? И за свет? И за газ? Ничего себе король!
Как видите, Старые Пословицы, споря друг с другом, говорят иногда и умные вещи, особенно когда критикуют друг друга. И главная задача — возразить, непременно сказать совершенно противоположное тому, что только что было сказано.
— Самое сладкое — в конце! — говорит, например, одна из Пословиц.
Но другая тут же возражает:
— Нет, самое трудное — в конце!
И мне становится жаль их. Они не замечают, что мир меняется, что со старыми пословицами теперь далеко не уедешь, что жизнь могут изменить только молодые, смелые люди с хорошими, умелыми руками и умной, светлой головой. Такие, как вы!
Когда осел полетит
На берегу реки в жалком домишке жила одна бедная семья, такая бедная, что еды никогда не хватало на всех и кому-то одному непременно приходилось голодать.
Дети спрашивали дедушку:
— Почему мы не богатые? Когда мы разбогатеем?
Дедушка отвечал:
— Когда осел полетит!
Дети смеялись. Но все-таки немножко верили в это. И время от времени забегали в хлев, где осел жевал свою солому, гладили его и говорили:
— Мы все ждем, когда же ты наконец полетишь.
Утром, едва проснувшись, они тоже бежали в хлев:
— Ну как? Сегодня? Смотри, какая хорошая погода, какое чистое небо! Самое подходящее время, чтобы полететь!
Но осел не обращал на них внимания и продолжал жевать свою солому.
Осенью начались сильные дожди, и река вышла из берегов. Плотина не выдержала напора, вода хлынула на равнину, затопила всю округу.
Несчастным людям пришлось забраться на крышу. Они втащили туда и осла, потому что это было их главное богатство. Дети расплакались, и дедушка стал рассказывать им разные истории, а потом, чтобы рассмешить их, сказал, обращаясь к ослу:
— Глупый, видишь, какую беду ты навлек на нас! А умел бы ты летать, все было бы иначе!
Вскоре им помогли пожарные, которые подплыли к затопленному домику на моторной лодке. Они сняли людей с крыши и перевезли их в безопасное место. А осел ни за что не захотел спускаться в лодку. Дети опять расплакались и стали упрашивать его:
— Ну поехали с нами, поехали!
— Вот что, — решил пожарный, — пусть остается! Потом вернемся за ним. А сейчас нас еще много народу ждет. Такого ужасного наводнения никто и не припомнит.
Моторная лодка ушла, и осел остался на крыше.
И знаете, как его спасли? С помощью вертолета! Красивая металлическая стрекоза с мотором, жужжа повисла над крышей домика. Из вертолета спустился по канату человек. Он, видимо, хорошо знал, как надо обращаться с ослами, потому что ловко подвязал его веревками под живот, вернулся в кабину, и вертолет поднялся.
И дети, стоявшие на холме, увидели, что их осел летит по воздуху. Они вскочили, запрыгали, закричали, засмеялись:
— Осел полетел! Осел полетел! Теперь мы разбогатеем!
На крики ребят сбежался народ. Люди смотрели на осла и спрашивали:
— Что случилось? Что происходит?
— Наш осел полетел! — радовались ребята. — Теперь мы разбогатеем!
Лица людей осветились улыбкой, словно над мрачной, затопленной равниной взошло солнце. И кто-то сказал:
— У вас впереди еще такая большая жизнь, что бедными вас никак не назовешь.
Бухгалтер и бора
В Триесте в конторах разных пароходных компаний нередко встречаются невысокие, худощавые люди, которые всю свою жизнь заняты только тем, что выписывают бесчисленные колонки цифр и ведут учет корреспонденции с Нью-Йорком, Сиднеем, Ливерпулем, Одессой, Сингапуром. Люди эти свободно разговаривают на пяти или шести