О дальнейшей судьбе клинка сам Коржаков рассказал так:
«Когда наконец выяснили, что сабля не имеет особой ценности, и ее рыночная стоимость от силы 900 долларов, саблю вернули мне. Я ее хранил до самой смерти Майкла Джексона. Надеялся, что он приедет в Россию или Европу еще раз, и я ему передам. А когда он умер, я обменял эту саблю на генератор. У меня есть знакомый собиратель холодного оружия, он торговал электрическим оборудованием, а у меня на даче постоянно электричество отключали, вот мы и поменялись. У меня до сих пор отключают свет по два раза на дню, и каждый раз, включая генератор, я вспоминаю Майкла Джексона».
Смерть Булата Окуджавы
12 июня 1997 года во французском Кламаре умер бард, поэт, прозаик и сценарист Булат Шалвович Окуджава.
Он был автором около 200 песен, а также одним из наиболее ярких представителей жанра авторской песни в 1960–1980-х годах.
Окуджава воевал. В апреле 1942 года, в возрасте 17 лет, он пошел на фронт добровольцем. Был минометчиком, потом радистом тяжелой артиллерии. Был ранен под Моздоком. После войны он поступил в Тбилисский государственный университет. Получив диплом, начал работать учителем. Потом работал редактором в издательстве «Молодая гвардия», затем – заведующим отделом поэзии в «Литературной газете».
В 1961 году Окуджава ушел со службы и занимался исключительно творческой деятельностью.
В 1955 году Окуджава вступил в КПСС, а в 1990 году вышел из партии.
До начала перестройки, постепенно подведшей черту под советской эпохой и ликвидировавшей цензуру, у Окуджавы на родине вышло несколько поэтических книг. В постсоветские годы он выпустил новые книги стихов – «Милости судьбы» (1993) и «Зал ожидания» (1996). Наконец, в том же 1996 году в Москве вышел самый полный, итоговый прижизненный сборник его лирики – «Чаепитие на Арбате».
Свои стихи Окуджава не только публиковал в печати, но и пел под гитару.
Песни Булата Окуджавы, распространяясь в магнитофонных записях, быстро завоевывали популярность, в первую очередь среди интеллигенции: сначала в СССР, затем и среди русскоговорящих за рубежом. Песни «Возьмемся за руки, друзья…», «Пока Земля еще вертится…» стали культовыми. В творческом союзе с композитором Исааком Шварцем Окуджава создал 32 песни, наиболее известные из которых – «Песенка кавалергарда» из кинофильма «Звезда пленительного счастья» и «Ваше благородие, госпожа разлука» из кинофильма «Белое солнце пустыни».
С властями у Окуджавы отношения были сложными: «…само имя Окуджавы было для советской власти подозрительным. Она чувствовала в нем хотя и не явную (как, например, у Александра Галича, автора очень острых песен), но безусловную оппозиционность, нежелание играть по общепринятым правилам компромисса, когда издания, квартира, дача предоставляются в обмен на лояльность и “нужную” направленность творчества. А этот поэт ведет себя независимо. Пишет не о строителях коммунизма, а о каких-то странных “бумажных солдатах” и “московских муравьях”. Намекает в песнях на кого-то из власть имущих (“Песенка о петухах”) или даже на всю советскую систему».
О Советском Союзе Окуджава с грустной иронией писал и пел:
Римская империя времени упадка
сохраняла видимость твердого порядка:
Цезарь был на месте, соратники рядом,
жизнь была прекрасна, судя по докладам.
А критики скажут, что слово «соратник» – не римская деталь,
что эта ошибка всю песенку смысла лишает…
Может быть, может быть, может и не римская – не жаль,
мне это совсем не мешает, а даже меня возвышает.
Римляне империи времени упадка
ели что придется, напивались гадко,
а с похмелья каждый на рассол был падок —
видимо, не знали, что у них упадок.
А критики скажут, что слово «рассол», мол, не римская деталь,
что эта ошибка всю песенку смысла лишает…
Может быть, может быть, может и не римская – не жаль,
мне это совсем не мешает, а даже меня возвышает.
Окуджава позволял себе в Париже, прямо в концертном зале на глазах у кагэбэшников из советского посольства, обняться с другом-эмигрантом, писателем Виктором Некрасовым, а ведь тогда слово «эмигрант» было едва ли не синонимом слова «враг». Окуджава даже за границей печатался, а это уж вовсе был «грех» совершенно непростительный! Ю.М. Даниэль и А.Д. Синявский, писатели того же поколения, заплатили за это (их обвинили в антисоветской агитации) несколькими годами тюремного заключения.
Как было замечено в одной из статей о свободолюбивом поэте, «позиция лирического героя Окуджавы, позиция, которую он предлагает своему читателю и слушателю, – это позиция опального дворянина, или, если без метафор, опального интеллигента».
В 90-е годы Окуджава в основном жил на даче в Переделкине. В эти годы он выступал с концертами в Москве и Санкт-Петербурге, в США, Канаде, Израиле.
Булат Окуджава жил среди нас <…> Его жизнь тесно сплетена с историей российского двадцатого века, несколько раз эта история проехалась по его биографии асфальтовым катком, а однозначно оценить великие и страшные события, пристрастным свидетелем и участником которых ему довелось быть, вряд ли смогут даже потомки <…> Наверное, другой персонаж не вызвал бы такой полемики. Но Окуджава – случай особый: каждый чувствует его личной собственностью. С помощью сложных, сугубо индивидуальных приемов <…> он создавал рамочные конструкции, в которые слушатель может поместить себя и свою судьбу – так сказать, пропитать его стихи, песни и даже прозу личными биографическими обстоятельствами. Каждый был уверен, что Окуджава поет лично для него и о нем. Каждый – кроме тех, кто с первых звуков его песен и самого имени испытывал к нему необъяснимую, избыточную злобу, подобную той, какую ладан вызывает у чертей.
Быков Д.Л.
Булат Окуджава (2020)
В 1991 году Окуджава перенес операцию на сердце в США, а 23 июня 1995 года состоялся его последний концерт в штаб-квартире ЮНЕСКО в Париже.
В 1997 году, во время поездки по Франции, он заболел гриппом, на почве которого развились осложнения. 12 июня 1997 года, на 74-м году жизни, Булат Шалвович скончался в военном госпитале пригорода Парижа Кламар.
Окуджава похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве. У дома 43 на Арбате, в котором жил Окуджава, ему поставлен памятник.
Страшная смерть