Вот и выходит, что своими выкрутасами я сильно подпортил всю схему по продаже рабов, но вообще, даже краем не задел наркоторговлю и сексуальное рабство. До того, как были опубликованы видео, разошедшиеся по всем новостям. Вначале их опубликовали только самые скандальные сми, потом поднялась волна возмущения и распространения…
Жаль, что хитрожопый Баранов в очередной раз сумел использовать это себе на пользу. В думе уже обсуждали вопрос о защите чести и достоинства аристократии, согласно которому любой их нарушивший должен был выплатить крупный штраф. Удивительно, что раньше до этого не дошли, но сейчас был такой удобный момент. Бедная погибшая девочка, чей моральный облик после смерти очерняли… тьфу.
Но и меня это коснулось, пройдя по самому краю. Во-первых, покушения реально стали менее частыми. У бандосов начались какие-то разборки, и им стало почти не до меня. Во-вторых, в Сочи официально приехала целая делегация следователей, который должны были найти причины произошедшего. Пришлось преступникам спрятаться под шконку. Ну и в-третьих, мне пытался устроить выволочку батюшка.
Сетовал на то, что надо было всё у меня забрать, а не давать мне шансов испортить какую-то там комбинацию, что с данного момента доказательства изымаются. Что если я ещё раз кого-нибудь убью, даже в виде самообороны, пойду под трибунал…
К слову говоря, я на звонок отвечал, как раз стоя над тремя неудавшимися киллерами, хотя скорее просто дебилами, что решили заработать деньжат и прирезать меня прямо у подъезда. Что сказать, они подавились собственными ножами, даже Длань использовать не пришлось.
А так… дни проходили насыщенно, но не сильно откладываясь в памяти. Я постепенно начал привыкать к Сочи. В море плавал не ради удовольствия, а для тренировки. Плюс пятнадцать — становилось холодно. Аня всё чаще задерживалась у меня допоздна, и я был этому искренне рад.
— Так, и что это? — неуверенно спросила девушка, когда я положил перед ней на стол коробочку.
— Открывай, — кивнул я, в предвкушении.
— Что? ох ты… Ваня, я… нет, так нельзя, — протянула девушка, когда увидела содержимое. — Я на несколько лет тебя старше. И вообще, это неправильно. Я же уехать хочу… а ты… Вань, не пойми меня неправильно…
— Ну ты хоть достань, примерь. Я же тебя не замуж зову, — хмыкнул я, довольный эффектом. Девушка потянула кольцо, нахмурилась, потянула сильнее, и вместе с картонкой выудила кружку.
— Ты придурок малолетний! — вскочив, крикнула она со слезами на глазах и бросила посуду на пол. Та разлетелась на сотни осколков, а в центре блеснула связка ключей. — Я-то думала, ты серьёзно, а ты прикалываешься⁈ Вот, значит… значит… что?
— Наорала, испортила такую хорошую вещь, — вздохнул я, наблюдая за тем, как девушка присела на корточки и, убрав часть осколков, подняла ключи. — Ну, в принципе, дело твоё, можешь оставить и уходить в любой момент.
— Блин, прости, пожалуйста, — переминаясь с ноги на ногу, ответила Аня, — Я подумала… а ты…
— Да, сложный прикол получился, — вздохнул я, подойдя ближе. — Это тебе, чтобы ты могла приходить и уходить, когда тебе захочется. Я помню про твоё желание уехать как можно дальше, и я не против. У каждого свой путь, но часть мы можем пройти вместе. Если захочешь.
— Я… угу… — проговорила Аня и несмело шагнула ко мне в объятья. Разговаривать о чём-то ещё было глупо, так что мы просто наслаждались друг другом, а потом девушка попросила, чтобы я отвёз её домой. Только вот, подойдя к машине, я почувствовал, что с каждым шагом ближе к смерти.
— Как тебе вариант сегодня доехать на такси? А то днём машина барахлила, — будто вспомнив, хлопнул я себя по лбу и, придержав девушку, отступил на безопасное расстояние.
— Думаешь, уже поломалась? — неуверенно проговорила Аня, и в этот момент снизу появилась искра. Я едва успел схватить подругу и прыгнуть за клумбу, как раздался взрыв, выбивший стёкла в соседних подъездах. Во всю выли сирены, слышались крики испуганных людей, я же помог Ане подняться и отряхнуться.
— Боже… господи… — хватая воздух ртом, бормотала девушка. Я же, приобняв её, осматривал окрестности в поисках того, кто это сделал.
Днём взрывчатки не было, значит, закинули, пока мы были наверху. Сработано чисто. Скорее всего, подрывник сидит сейчас себе спокойненько в кафе напротив или лежит где-то на эстакаде на Навагинской, дожидаясь пока приедет милиция. Или вообще уже шагает отсюда.
Денег за сегодняшнее он точно не получит, если не дурак свинтит как можно дальше. А вот если на него надавят, может попробовать снова. И тут вопрос скорее ко мне, как я сумею себя от подобного обезопасить. Если что, чёрные шторы на окна я повесил сразу после покушения снайпера.
— Ты как, отдышалась? — спросил я, обнимая девушку.
— Да. Да… — ответила она выпрямившись. — Боже, как нам повезло, если бы машина не начала барахлить и… как ты вообще понял, что взрыв будет?
— Искру под днищем увидел. Похоже, они контакты не до конца запаяли, — ответил я. — Ну зато вопрос, как добираться до дома, решился — сегодня точно на такси.
— Шутник, блин, — ударила меня кулачком девушка. — Тебя же чуть не убили, снова! Ты это понимаешь?
— Ну так не убили же? Ты рядом, квартира цела, а машина… легко пришло, легко ушло. Чего о ней думать? Теперь, правда, придётся покупать новую.
— Как у тебя всё легко и просто. Это даже успокаивает, — несмело улыбнувшись, ответила Аня. — Только тебе же не будет вечно везти…
— Никому не будет. Но следователи авось поймают тех, кто этим занимается.
— Говорят, коммунисты выступают сильно против монархии, — заметила девушка. — Что вновь появились бомбисты, которые пытаются бороться против угнетения трудящихся. Вернуть время СССР.
— Брось, ерунда это, — ответил я, легко отмахнувшись. — Люди сами выбрали развал союза, так что теперь его обратно не вернуть.
— Мне папа рассказывал, что ничего они не выбирали, наоборот, большинство проголосовало за сохранение СССР, а депутаты и олигархи просто проигнорировали результаты референдума и всех обокрали. — серьёзно ответила Аня. — Так что, всякое может быть. Если опять будут бомбисты…
— Это просто борьба за ресурсы и деньги, ничего больше,