Наконец, наступила тишина. Относительная, конечно, но фейерверк затих — заряды кончились. Гости поаплодировали, и начали возвращаться в дом. Зачем было идти на лужайку, не знаю — мне и отсюда все хорошо видно. Но я здесь, а гости там — уже хорошо. Когда слишком долго и обильно общаешься с людьми, наступает момент, когда хочется от этого отдохнуть. Даже если праздник устроен лично тобой.
Уединиться надолго не получилось. И хотя кресла на балконе стояло два, все знали, что меня здесь лучше не беспокоить. Оказалось, что это неписаное правило не донесли до гостей. И меня вернул к действительности радостный возглас Моровского:
— Вот ты где! А я ищу! Сказали, пошел сюда, а я никак не могу найти.
Вацлав слегка захмелел от шампанского. Совсем чуть-чуть — блестят глаза, голос, хоть и самую малость, но громче обычного. Правильно, главврач всей московской скорой обязан быть устойчивым к употреблению алкоголя, а то не сможет нормально вести деловые переговоры.
— Да я так, отошел ненадолго, подышать свежим воздухом, — отмахнулся я.
— Уж чего у вас вдоволь, так это его. Но я поражаюсь, Евгений Александрович, как ты умудряешься так всё обустроить, что остальные только в хвосте плетутся? Уж, казалось бы, всё придумано, и тут появляются эти функциональные кровати!
Кто о чем — скоропомощники всегда о работе.
— Да ничего я не придумывал. И так всё на поверхности лежало, надо было только в кучу собрать. Спинка, которую можно поднять, рукояти и поручни... Потом не забывай, что я и сам был лежачим десять лет назад.
— В скорой прямо нереальные слухи об этом ходят. Это правда, что ты спал головой вниз на снятой с петель двери?
Моровский закурил, выпустил вверх несколько табачных колец. Пижон...
— Правда.
— А еще помню твои слова, что стажировку в «Русской больнице» будут за честь считать. Ведь меньше пяти лет как открылись, и уже очередь на два года вперед расписана!
— Чуть больше полутора. Но ты же расширился тоже. Смогли выбить из чинуш деньги на автомобили. Смотришь, доведете среднее время прибытия до пятнадцати минут. Обойдете швейцарцев!
— Вряд ли обойдем. У них городки маленькие, движения почти нет... Зато у нас на каждой подстанции открыли травмпункт с кабинетом икс-лучей!
— ПШ! ААА!
Взаимное восхваление и хвастовство прервал вопль одного из служащих. В парке сверкнуло, я перегнулся через парапет, посмотреть, что случилось. Судя по всему, в слугу выстрелил несработавший фейерверк. Народ вновь высыпал из дворца посмотреть на продолжение фейерверка.
Раздались непременные дамские вскрики, слава богу, без падения в обморок. Сколько боролся с темой корсетов, писал статьи в медицинские журналы — все без толку. Двинуть же прогресс в области женского нижнего белья пытался аж два раза. По эскизам мне базельская модистка сшила дамский бюстгальтер. Послал образец самому известному в мире дизайнеру-модельеру — Гастону Уорт, совладельцу французского дома моды House of Worth. И что же вы думали? Получил гневную отповедь, что подобную похабщину невозможно предложить приличным дамам. Вот прямо так и было написано в письме. Попытался еще с одним домом моды — Chambre Syndicale de la Haute Couture. Эти вообще не ответили.
Тем временем вокруг пострадавшего начала собираться небольшая толпа.
— Пойдем, Вацлав, посмотрим, к чему приводит несоблюдение техники безопасности.
Что тут идти? Десять метров до служебной лестницы, два этажа вниз, и полсотни шагов до места происшествия. Как всегда — на парочку оказывающих помощь три десятка зевак и советчиков. А как же, количество врачей на единицу собравшихся превышает средний показатель очень сильно, и не все еще понимают, что лучшая помощь в таких ситуациях — не мешать.
Протиснулся между зрителями, и слегка офонарел. Да уж, тут и самому хочется совет дать. Жаль, дамы присутствуют. Несгоревший заряд пробил пострадавшему глаз и продолжал тлеть, выпуская в воздух едкий запах пороха в смеси с горелой плотью. Зрелище было не для слабонервных. Прямо горящий глаз железного Арни в роли Терминатора. Разумеется, из первой части.
— Всем отойти! — резко скомандовал я. — Немедленно!
Голос начальника у нормального подчиненного вызывает только один рефлекс: быстро свалить. Лучше бегом
Помогальщики обходились пока подручными средствами. Больница рядом, за забором, но пока оттуда прибегут... Просчет, конечно, но сейчас не до самобичевания. Ладно, сейчас кто-нибудь принесет аптечку, а пока надо минимизировать ущерб.
Судя по состоянию глазницы, спасать там нечего, осталось провести обработку и ушить рану, предварительно выведя дренаж. Что там собрался делать Моровский, наверное, он и сам не ответил бы, но рванул к раненому и зачем-то схватил его голову. Не судорожный припадок, на кой ляд ее держать? Но что же эта дрянь никак дымить не перестанет? И сильнее тлеть начала! Все это под вой слуги, который лез руками к лицу.
— Воды! — крикнул я. — И морфия!
Поливать сверху — затея тухлая. А порошкового огнетушителя в окрестностях нет. Я достал из кармана платок — солидный, плотный, на случай, если придется вытирать руки или даже половину тела. Осмотрелся в поисках какой-нибудь жидкости.
Вот бокал с шампанским в руках у гостьи. Плевать, не до тонкостей. Подбежал к ней, выхватил бокал и щедро смочил платок.
— Герр фюрст... — начала она, но я ее перебил:
— Извините, придется взять другой бокал.
Вернулся к пострадавшему и аккуратно положил пропитанный шампанским платок на тлеющий заряд. Шипение, слабый дымок — и, наконец, этот чертов остаток прекратил коптить.
И, как по заказу — аптечку принесли, сделали укол, чтобы слуга не орал белугой. Тут же раздался вой сирен, примчалась скорая. Я посмотрел на часы. Да, трудно будет Моровскому побить рекорды Базеля. А вон уже и санитары с носилками бегут. Можно и в сторону отойти, помыть руки от липкого вина. И тут я столкнулся взглядом с Агнесс. Она ничего не сказала, резко развернулась и ушла в дом.
***
Тогда, в девяносто седьмом, операцию Йоханн провел успешно. Ну, в том смысле, что я ее пережил. В