– Значит, я не ошибся?
– Я не знаю. Я не могу отвечать за него.
– А за себя? – ловит меня на слове.
– С моей стороны ничего не менялось.
Он снова окидывает меня прожигающим взглядом, от которого становится жарко.
– Куда вы сейчас собираетесь?
– Домой.
– К тебе? – со странными нотками в голосе.
А у меня перед глазами Арина. Яркая помада на губах, хищный взгляд и довольная улыбка Марка, адресованная этой девушке.
Какая ему разница куда я?! У него есть с кем развлечься, а куда мы собираемся с его сыном – это наше дело.
– Возможно, – вскидываю подбородок. – Еще не решили.
И вот теперь я позволяю себе заглянуть ему в глаза, обжечься о клубящийся в них злой мрак, вдохнуть гудящий напряжением воздух.
Марк зол. Я это чувствую всеми клетками. Ему не нравится происходящее, и он пытается что-то изменить. Пресечь.
– Не делай глупостей, – предостерегающе качает головой.
Я открываю рот, чтобы сказать что-то в свою защиту, и тут внезапно во мне что-то щелкает. Срабатывает тумблер, переключая эмоции. Я резко вспыхиваю. Загораюсь как спичка от одной-единственной искры и позволяю пламени взять надо мной верх. Над разумом, над самоконтролем.
– Какие именно глупости? – бросаю ему вызов. И меня несет: – Которыми ты собираешься заняться после ужина со своей Ариной? – неосознанно перехожу на «ты». – Которые ты делаешь каждую ночь с другими женщинами? А нам нельзя? Почему? Печешься о чувствах сына? Могу тебя успокоить: если у него и появился ко мне интерес, то чисто спортивный, не больше. Я для него игрушка. О своих чувствах я молчу, кому они интересны, правда? Кому вообще есть дело до того, что творится у меня в душе!? Какие глупости я готова творить, с кем, кто мне на самом деле нужен…
Я слишком поздно прикусываю язык, понимая, что сболтнула лишнего. Много лишнего. Чересчур. И пропускаю удар сердца, когда Марк одним движением разворачивает меня за плечо к себе и прижимает к стене. Нависая горой, блокируя путь к отступлению. Злой, разъяренный. Кажется, мне удалось вывести его из себя окончательно. Еще немного, и рванет.
Он снова близко, но в этот раз настолько, что перечеркнуты все рамки приличий. Его рука упирается в стену у моей головы. Его лицо в сантиметрах от моего. Я чувствую горячее мужское дыхание, вижу расширенные зрачки, слышу стук его сердца. Ощущаю мощную энергетику, которая сминает меня в одну секунду, проходится катком. И меня трясет не меньше чем его.
«Ну же, давай! Сделай что-нибудь! Ударь или поцелуй! Только не мучай!!!» – хочется закричать.
– А кто тебе нужен на самом деле? – зло выдыхает Марк.
Я дышу так же тяжело, как и он. В крови максимальная доза адреналина, в груди печет.
– Зачем тебе?
Мне кажется, у меня и без того все написано на лбу, понятно без слов. Так для чего он требует еще и словесного подтверждения?
– Кто? – практически мне в губы цедит Марк.
И я не выдерживаю. Подаюсь вперед совсем чуть-чуть. На миллиметр, раскрываю рот, касаюсь его губ и… пропадаю. Ныряю в этот омут с головой.
Марк обрушивается на меня как ураган, вторгается, вминает в себя, подчиняет. Распластывает, клеймит. И становится понятно, что не я одна варилась в своих запретных желаниях, не я одна хотела повторения нашей первой встречи.
Марк вжимает меня в стену так сильно, что мне нечем дышать. Пожирает мои стоны, кусает, пьет, как живительную влагу.
А я цепляюсь пальцами за его рубашку, чтобы не упасть, потому что ноги напрочь отказываются держать меня на этой грешной земле.
Мне мало. Катастрофически мало Марка. Я дико соскучилась. По его рукам, губам, поцелуям. И сейчас так же жадно восполняю нехватку этого мужчины в моей жизни.
Из мыслей в голове только невнятные обрывки. Еще, пожалуйста, еще! Боже, боже, боже! И ни капли протеста.
– Пап? Лиля?! – звучит как отрезвляющий ледяной душ голос Руслана. – Отпусти ее! Ты, мать твою, что творишь?!
И я, все еще находясь в прострации, внезапно теряю опору под ногами. Вихрь по имени Рус пролетает мимо меня, грубо отталкивая Марка. Звук удара, смачное ругательство.
– Руслан, стой! Прекрати! – трезвею, наконец осознавая, что происходит.
Кидаюсь к ним, пытаюсь вмешаться, встать между. Паника накрывает мгновенно.
– Заткнись! – рявкает Рус, но останавливается.
Обхватывает голову руками, делая шаг назад, и дышит со свистом. У стены с каменным выражением лица Марк, из разбитой губы течет кровь.
Господи, что я натворила?!
– С-сука, – едва слышно выдыхает Багиров-старший, качая головой и явно сожалея о содеянном.
Он зол, растерян, дезориентирован. Никто из нас не был готов к такому повороту событий, а уж к тому, что у этой ситуации окажутся свидетели, – и подавно.
– Тебе мало, да? Другие уже не вставляют? – зло выплевывает Руслан. Он настолько на взводе, что кажется: еще чуть-чуть – и пар из ушей повалит. – Или у тебя пунктик такой – лишать меня всего того, что мне дорого в жизни? Вначале мать, потом спорт, теперь она, – кивает в мою сторону.
Я застываю каменным истуканом, переваривая услышанное. О каком «важном» в отношении меня идет речь? Руслан не один раз демонстрировал мне свою полигамность, говорил прямо и даже предупреждал, чтобы не истерила в будущем в отношении его любовниц. Я хорошо помню этот разговор, когда он согласился на равноценный обмен: я его не ревную, он не лезет ко мне в трусы. И нас обоих это устроило.
Да, он несколько раз пытался в шутку приобнять, поцеловать, но мое «нет» понимал с первого раза. Не настаивал. Тогда откуда сейчас эти пафосные речи о важном, где я – одна из главных составляющих, которой он тычет отцу?!
– Ты все неправильно понял, – стараясь держать себя в руках, отвечает Багиров-старший.
Завидую его выдержке. Я вообще сейчас не в состоянии что-то говорить.
– Правда? А как еще это можно понимать? – издевательски хохочет Рус. – Ей стало плохо и ты делал ей искусственное дыхание? Вытаскивал ресницу? Вернее, высасывал из ее рта? Так, по-твоему?!
Мне становится тошно. Все пошло не так с самого начала. Я знала, я чувствовала, что сегодня что-то произойдет. Интуиция подсказывала.
Не нужно было мне сюда ехать. Я ведь могла настоять на том, чтобы остаться дома в этот вечер, не ходить ни на какой ужин. А теперь…
Что будет дальше, мне даже думать страшно. Задетая гордость Руслана искрит, как неисправная проводка.
– Успокойся, – ледяным тоном отзывается Марк. И даже пытается занять лидирующую позицию: – Не устраивай здесь сцен. Поговорим