Все в Остаре уважают и побаиваются Надира аль-Аммана – тот зарекомендовал себя как бесстрашный военачальник, одержавший множество побед. Заодно он без жалости подавил мятеж Черных Повязок в двух провинциях Остара.
О мятежах в Остаре, конечно же, я ничего не слышала, поэтому попросила рассказать. Но Маиса и сама толком не знала. Только то, что мятежники носили черные повязки на головах и хотели немыслимого – выйти из-под власти султаната.
Но у них ничего не получилось – их армия была разбита Надиром аль-Амманом, зачинщики казнены без какой-либо пощады, и во всех провинциях Остара с тех пор воцарился мир.
– Но прибытие Пустынного Ястреба никогда не к добру, госпожа! – говорила Маиса, помогая мне одеться, а потом привести в порядок волосы.
Мне нравилось то, что носили в Остаре. Одежды здесь были тонкими и легкими – и никаких корсетов! Шелковые шаровары приятно холодили ноги, а бледно-золотистая, расшитая бисером длинная туника подчеркивала мое успевшее загореть под южным солнцем лицо.
– И что же означает визит Пустынного Ястреба в Фису? – спросила я. – Сомневаюсь, что шейх Рохар был причастен к мятежу.
Вот, он даже от гражданской войны в Центине и грызни родных братьев устранился, делая вид, что его это не касается.
Но Маиса ничего не знала. Только то, что во дворце все напуганы до полусмерти, да и у самого хозяина настроение похоже на грозовую тучу.
К тому же Пустынный Ястреб скрывает от людей свое лицо, а это недобрый знак.
– Какой именно? – вновь полюбопытствовала я, но Маиса понятия не имела.
– Возможно, Боги оставили на нем печать смерти, – траурным голосом сообщила мне, – и он приносит ее в те дома, куда прибывает.
Я задумалась. Неужели Высшее проклятие?
– Или же он скрывает свое страшное уродство, – продолжала Маиса. – А это тоже печать Богов!
Общее настроение во дворце передалось и ей, и моя горничная выглядела встревоженной и напуганной.
– Думаю, Кассим расскажет больше, – пробормотала я на центинском, затем попросила Маису не мудрить с волосами.
Сейчас раннее утро, зачем она делает из меня королеву?
Пока все спят, я собиралась попрактиковаться в магии. Папе в Калинках не понравилось бы мое теперешнее ничегонеделанье, так что я думала повторить заклинания из Высшей Магии.
К тому же в моих планах было вернуться в Центин к началу нового семестра и все-таки закончить обучение в Академии Изиля, и магиссе Финли не понравится, если я позабуду ее науку.
После занятий магией я думала прогуляться по саду, затем отправиться в библиотеку.
Мысли об Аль-Убари не давали мне покоя. Допустим, местонахождение города и оазиса стерли со всех карт… Кстати, интересно, как они это сделали?
Но в библиотеке я видела книги, которые могли быть написаны значительно раньше, чем три с половиной сотни лет назад – примерно тогда и состоялась несчастная попытка султана Ибрагима Бека завладеть сокровищами таинственного города, стоившая ему целой армии.
Значит, в этих книгах могло сохраниться упоминание об Аль-Убари и артефакте, который в нем хранился. Том самом, которым Джеймс Офин собирался подпитать «Сердце Центина».
Остарский я знала не настолько хорошо, чтобы свободно читать, но книги можно было взять с собой, а потом разобрать написанное с Кассимом на сегодняшнем уроке.
К тому же днем мы собирались с Ханией в город – я мечтала увидеть Фису вблизи, а не со стен дворца, а после этого думала серьезно поговорить с Роредом. Выяснить, какие у него планы насчет меня и заявить ему о своих собственных.
Но сперва я начала с магии.
Практиковаться я решила на своем балконе. Обрадовалась, когда с легкостью сложила несколько сложнейших заклинаний, потому что с момента, как я не по своей воле покинула Орлиное Гнездо, пользоваться магией мне не доводилось.
Но сейчас она была со мной – верная, ласковая и послушная, словно домашняя кошка.
Правда, радость моя оказалась недолгой – еще через пару заклинаний встревожилась охрана на стенах и в саду. Затем забегали по коридору, и уже скоро в мою дверь постучал Кассим, попросив меня немедленно прекратить.
Оказалось, магия во дворце под запретом. Личное распоряжение шейха Рохара!
– Не может такого быть, – нахмурилась я. – Но ведь шейх тоже маг! Как он мог запретить подобное?
Заодно в нем текла драконья кровь, правда, крылатого ящера Роред так и не призвал, и ни одного из летающей братии в небе над Фисой я не увидела.
– Сперва вам нужно будет получить разрешение, – не сдавался Кассим. – Но до этого момента вам не стоит нарушать правила дома, госпожа!
Правда, шейх по утрам никого не принимал, так что занятия магией мне придется отложить на неопределенное время.
– Неужели запретит? – удивилась я.
Кассим этого не знал. Зато он подтвердил, что во дворец шейха прибыл Надир Аль-Амман, также прозванный в народе Пустынным Ястребом, и этот визит мог означать что угодно – от дани вежливости до тайного поручения султана либо даже до серьезных проблем у моего названного отца.
Но больше ничего рассказывать мне Кассим не стал. Сослался на то, что он якобы не знает, и принялся извиваться как угорь.
Нахмурившись, я сказала ему, что он мне врет и я не понимаю, зачем утаивать правду, но ничего нового от Кассима так и не добилась. Поэтому решила расспросить обо всем у Рореда, если он соизволит меня принять, или же разузнать у Хании, когда мы с ней отправимся в Фису.
Пока же вместо магии меня ждали два часа остарского с Кассимом, после чего я вышла в сад, решив проветрить голову.
Там-то я его почувствовала.
Взгляд.
Давящее ощущение, словно кто-то уставился мне в затылок, а затем принялся буравить висок. Не выдержав, я повернула голову и уже скоро отыскала глазами высокую мужскую фигуру, замершую на одном из балконов западного крыла.
Нет, это был не Роред – мужчина оказался выше и явно мускулистее, чем младший принц Гервальд. Лица я его не видела – оно было спрятано за темным платком, оставлявшим открытыми лишь глаза. Также это не мог быть никто из магов или стражи. Балкон относился к гостевым комнатам дворца, а это означало…
Уверена, на меня смотрел Надир аль-Амман, двоюродный племянник султана, чье прибытие встревожило всех домочадцев во дворце Рореда!
Но я не стала отводить глаза. Смело встретилась с ним взглядом,