Грустное зрелище. Выживет ли контр-адмирал Энквист? Всё таки они были одноклассниками по Морскому кадетскому корпусу. Конечно, не самое умное решение было ставить эти крейсера в строй к броненосцам, но ему нужны все силы в этом бою.
По хорошему, надо бы развернуть 12дюймовые башни стрельнуть в этих совсем уж обнаглевших крейсеров второго ранга врага, что обходили их с правого борта, но его пушки сейчас были заняты главными силами японского флота. По бронепалубным крейсерам врага могла стрелять только та артиллерия правого борта, что не могла стрелять на левый борт.
Огонь врага был нестерпим, а по мере уменьшения дистанции становился все точнее. Однако, японские снаряды даже с такой дистанции не пробивали броню. Но проблем хватало: очаги возгорания на судне уже сливались в один огромный сверхпожар. Уничтожались мачты, сигнальные флаги и сигнальщики, беспроволочный телеграф, люди, которые по долгу службы должны были находиться вне броневого пространства. Его приказы флоту уже передавали на соседнее судно, сигналя бескозырками. Разбиты оба дальномера, вышла из строя система управления огнем. Вместо переговорных труб офицеры бегали по палубе передавать донесения голосом. Он отправил флагманского артиллериста в носовую 12 дюймовую башню самому стрелять оттуда. От осколков умирали люди, заклинивались орудия. Дым затруднял видимость. От огня у них было одно средство - вода. Они щедро заливали очаги возгорания водой. Корабль не имел ни одной подводной пробоины, но трюмно-пожарный дивизион уже начал откачивать воду помпами - это последствия того, как они тушили пожары.
Снаряд врага оторвал ствол одного 12 дюймового орудия с кормовой башни. Взрывной волной кусок металла в несколько тонн отнесло на десять метров, задавив двоих, кто занимался тушением пожара.
Другой снаряд влетел в операционно-перевязочной пункт, превратив раненых в месиво. Командир броненосца "Князь Суворов", капитан 1-го ранга, Василий Васильевич Игнациус, известный в Петербурге в узких кругах в том числе как художник-маринист, погиб.
Небогатов принял на себя командование кораблем. Странно, Игнациус находился в боевой рубке и погиб. А он на палубе и живой. Неужто враг специально рубку выцеливает?
Боевой дух на "Суворове" стремительно падал. Небогатов не разделял всеобщих упаднических настроений. Он отчетливо видел, что у других судов его эскадры дела сильно лучше. Более того, он видел крены и пожары не только у своих судов, но и у вражеских!
- Пожар! Пожар в пороховых погребах! - сообщил ему какой-то подбежавший матрос.
Офицеры приняли решения затопить пороховые погреба, чтобы судно не взорвалось. Небогатов же думал, чем они будут тогда стрелять. Да и вообще - был бы пожар в пороховом погребе они бы давно уже взорвались.
- Отставить затопление погребов! Отключить приточную вентиляцию! Оставить только вытяжку! - приказал он. Он предположил, что пожар в других помещениях, а вентиляция просто натащила дыма.
- Надо затопить пороховые погреба! - не унимался матрос.
Небогатов достал револьвер. Первый выстрел был мимо - то ли из-за качки, то ли из-за толчков от попаданий снарядов. А может с непривычки. Но со второго выстрела он попал в голову матросу.
- Выполняйте приказ! За трусость он приговорен к смерти, тело - за борт!
Приказ выполнили. Он угадал, дело было в вентиляции. Она просто насосала дыма из других помещений. Он посмотрел на хронометр. 32 минуты от начала боя. Сражаются все со всеми на предельно малых дистанциях.
- "Ослябя!" - проорал кто-то, указывая на корму. Небогатов посмотрел в подзорную трубу. "Ослябя", объятый пламенем, вышел из строя с сильным дифферентом на нос. Крейсер попытался занять место в конце строя старых броненосцев, но утонул, не пройдя и 14 кабельтов. Русские миноносцы поспешили подбирать людей, поскольку теперь судно утонуло со стороны не стреляющего борта старых броненосцев.
"Прискорбно, но ничего не меняет. С полным бронированием он бы продержался дольше. "Суворов" ведь держится?" - подумал Небогатов. Похоже, снарядам врага забыли объяснить, что "Ослябя" броненосец и фугасами его не утопить.
- Просигнальте им, чтобы наши миноносцы атаковали суда врага! - приказал он. - Они могут подкрасться к врагу, используя наши броненосцы как щит!
Такая мысль пришла не ему одному. Показались вражеские миноносцы. Обычно атака днем бессмысленна, так как скорострельная 3дюймовая пука имеет дальность стрельбы 35 кабельтов, что сильно дальше торпеды. Но сейчас большая часть орудий мелкого калибра уничтожена, а дым затрудняет видимость. Он послал всех офицеров отражать минную атаку и тушить пожар. Сам тоже отправился искать дополнительных людей.
Находиться на палубе было самоубийственно, однако именно это требовалось сейчас для борьбы с огнем и отражения минных атак. Поэтому он искал матросов, каких можно привлечь к аварийной работе. И нашел.
В каком-то коридоре поп и десяток матросов молились.
- Приказываю всем наверх! Тушить пожары! - приказал адмирал.
- Миром Господу помолимся..., - продолжал поп, не глядя на него.
Он выстрелил из револьвера в воздух.
- Все бегом тушить со мной огонь! - приказал он.
- За грехи наши тяжкие, за неверие в благодать, - начал было поп, но Небогатов застрелил его с первого выстрела. Видимо, опыт уже накапливается.
- Ну встали и за мной наверх! - приказал он и матросы встали. Разумеется, шланги были перебиты, электричества уже не было. Качали воду в ручную помпами и черпали сапогами их пробоин - волна высокая.
От близкого разрыва снаряда у него загорелась борода, но его сумели потушить.
- Миноносец на кромболе! - крикнул кто-то.
- Банзай! - раздался крик с уходящего миноносца. А потом его корабль потряс взрыв. Началась паника. Судно стало крениться на правый борт.
- Отставить панику! - кричал Небогатов, после того как отстрелял все патроны, что были в нагане. - Принять все меры по спасению корабля! Под пробоину подвести пластырь! Закрыть водонепроницаемые переборки! Затопить отсеки с противоположного борта, чтобы выровнять крен! Откачивать