беспокойства матери. Подошел к ней и нежно положил руку ей на плечо. Она
подняла на меня широко раскрытые голубые глаза. Я был похож на нее только глазами. Остальное: темные волосы, смуглая кожа, высокий рост, широкие плечи мне достались от отца, потомка скандинавов, длинной родословной которых он так гордился.
Мать грустно улыбнулась и сжала в ответ мою руку:
— Мне жаль, что тебе пришлось вернуться при таких ужасных обстоятельствах.
Я вспомнил об ужинах, которые устраивала той зимой герцогиня
Ривеншир в честь возвращения мужа: безмятежность, игры и смех, стайки леди, толпившихся вокруг меня. Думаю, герцог поощрял такие собрания, надеясь, что я найду себе подходящую жену. Мои два друга — сэр Деррик и сэр Коллин, женились не так давно после нашего возвращения. Но пока еще, несмотря на огромное количество благородных леди в Ривеншире, никто не привлек мое внимание. В сравнении со справедливой и доброй леди Розмари — женщиной, за которую я честно сражался год назад, любая была бы в проигрыше. Боюсь, я никогда не встречу девушку подобную ей. Но я надеялся, что найду девушку, которая будет мне близка по духу. Если мой отец смог очаровать такую женщину как мать, то и я смогу найти такую же спокойную, элегантную и красивую.
— Я рад, что ты позвала меня. — Уверил я мать. — И я сделаю все, чтобы помочь вам.
— У тебя уже есть какие-то мысли?
— Что вы уже предпринимали?
Жар от огня окутал меня, вытесняя холод, который стоял в дальней части комнаты. Апрель принес с собой весеннее тепло, но толстые каменные стены замка еще не оттаяли.
— Я перепробовала все. — Она устало вздохнула, ее плечи снова опустились. — Петиции, дополнительные займы, более высокие налоги. Я даже подумывала о том, чтобы разделить землю между соседями.
— Нет. — Я покачал головой. — Без земли и доходов, которые она приносит, мы потеряем Мейдстоун.
— Это реальная опасность, — прошептала она.
— Я этого не допущу.
Я снова запустил пальцы в волосы, теряясь в догадках, как нам выплатить огромные долги, которые мой брат накопил за последние месяцы, играя в азартные игры. Я провел много часов на коленях в часовне, умоляя
Бога дать мне ответ. Но сейчас он казался молчаливым и невероятно далеким.
Мать теребила висящую жемчужину на поясе платья:
— У меня осталось только два способа спасти Мейдстоун.
Я выжидающе посмотрел на нее.
— Но я не очень хочу говорить об этом, — продолжала она. — А других вариантов у меня нет.
Что-то в ее голосе заставило меня занервничать. У меня возникло подозрение, что мне не понравятся ее предложения. И когда она подняла на меня извиняющиеся глаза, подозрение перешло в уверенность.
— Мы могли бы продать картины и реликвии, — сказала она, бросив взгляд на новый медальон, который я привез домой недавно.
— Нет. — Протест пронзил меня так же остро, как острие кинжала. — Ни в коем случае.
Многие из этих реликвий хранились в семье на протяжении десятилетий. Они были бесценны не только по стоимости, но и в историческом плане, это были произведения искусства и красоты. Наша семья стала их спасителем и хранителем. Сохранить их — наш священный долг перед будущими поколениями.
— Я знаю нескольких семей, которые могут быть заинтересованы в них.
— Я даже думать об этом не буду.
Никто другой не смог бы осознать их истинную ценность. Я скорее
потеряю Мейдстоун, но сохраню фамильные ценности, так как никто не
сможет оценить их по достоинству. После всей тяжелой работы, которую
проделали мои предки, чтобы защитить их, я не мог отказаться от них.
— Никакая компенсация за них не сможет оправдать сделку.
Мама вздохнула, словно предвидя мой ответ.
— Какой второй способ? — Спросил я, готовясь к чему-то столь же ужасному.
— Договор, — начала она, затем снова потянулась к жемчужине на своем платье.
— Что за договор?
— Брачный. С богатой молодой аристократкой. — Я начал было качать
головой, но она торопливо продолжила. — Большое приданое сможет покрыть долги.
— Я никогда не женюсь на женщине из-за денег. — Я с отвращением
выплюнул эти слова. — Только по любви.
— Люди женятся по самым разным причинам, и не последнее место
занимает финансовая сторона вопроса.
— Я не стану использовать женщину таким образом.
— Не «использовать». Такой союз был бы взаимовыгодным.
— А что я предложу невесте, особенно сейчас, когда моя семья
находится на грани нищеты и ей грозит война с разъяренными соседями?
Как младший сын, я вообще мало что мог дать женщине. Но сейчас…
У меня осталось еще меньше.
— У тебя имя Виндзоров, кроме того, сам брат короля посвятил тебя в
рыцари. — Ее голос стал более страстным. — Не говоря уже о том, что ты
унаследовал отцовское обаяние, красивую внешность и отвагу.
Я отрицательно покачал головой. Какую женщину заботят такие вещи?
— Если приданое спасет нас, то пусть Олдрик женится из-за денег — это
ведь он поставил нас в такое положение.
Слова замерли на губах матери, и подбородок опустился. Она
отвернулась от огня и направилась к креслу, с которого встала, и грациозно
опустилась и расправила платье вокруг ног. Хотя внешне мать казалась
спокойной, по осанке было заметно, что она расстроена и подавлена.
Я и без слов прекрасно понимал, какие мысли вертелись у нее в голове.
Боль Олдрика была слишком сильной. Он скорее умрет, чем жениться еще
раз. Возможно, именно это он и делал — медленно убивал себя, чтобы не
смотреть в лицо своей опустошенной жизни. Если кто-то из нас и сможет
жениться, чтобы спасти Мейдстоун, то это только я. Я тот, кто должен
откинуть собственные потребности, желания и мечты, чтобы помочь своей
семье. Олдрик больше не был способен на это, если вообще был когда-то способен.
Я долго смотрел на дверь, отделяющую меня от брата. Несмотря на его
глупости, я любил его. Я молился, чтобы Бог помог ему вылечить
израненную душу. И я любил свою мать. Я не хотел, чтобы она погибла. Я не
хотел, чтобы она страдала. Но это случится, если лорд Питт выполнит свою
угрозу и нападет на Мейдстоун через месяц или два.
Но как я мог жениться на женщине только ради ее приданого? Мать
была права: браки часто заключаются без любви, но я не мог отделаться от
чувства, что обесчестил бы женщину, женившись ради ее денег. Смогу ли я
смириться с самим собой, зная, что обесчестил свою жену? А как смириться с
собой, если я не женюсь ради так необходимых денег? Я один