Вероника спешила к дому и увидела полковника Гончарова.
– Большая у вас территория, – сказал тот.
– Полтора гектара, – ответила Сорина.
Она взбежала по ступеням, вошла в дом и увидела встревоженных Светлану Петровну и Люсьену.
– Почему вы не спите? – спросила она.
– Да как тут заснешь, – начала объяснять Светлана Петровна, – пришли эти и начали допрашивать. Кто что видел, не ходили ли по территории посторонние…
– Говорят, убили кого-то, – подключилась к разговору Люсьена. – Николай ходит и им все показывает. Так что – точно убили?
– Вроде того, – ответила Сорина, – но не у нас, а на дороге. Но этот убитый был у нас в гостях.
– Ужас какой, – испугалась Светлана Петровна, – теперь точно до утра мурыжить будут. А мне еще завтрак вам готовить. Кстати, что приготовить-то?
Вероника посмотрела, поражаясь спокойствию кухарки, пожала плечами:
– Что хотите, то и готовьте: мы с Евгением Аркадьевичем точно до обеда проспим. Да и вам с утра лучше отдохнуть.
Открылись двери, и в вестибюль огромного дома быстро вошел продюсер Портнягин, за которым семенила хрупкая девушка.
– Простите, – криво улыбнулся Портнягин, – у вас тут есть туалет? Это не для меня… Просто там, в павильоне, идут допросы.
Люсьена взяла девушку за руку и повела в глубь дома.
– Это моя новая актриса, – шепотом начал объяснять Веронике продюсер, – наивная совсем. Мы на дороге остановились, там все забито машинами было… Девушка пошла посмотреть, чтобы узнать причину затора, и увидела труп. Чуть сознание не потеряла от ужаса: это ж страшный удар для неопытного человека, тем более такой тонкой организации… У вас есть успокоительное?
Вероника посмотрела на Светлану Петровну, а та пожала плечами.
– Кажется, нет, но можно дать ей коньяку.
Светлана Петровна направилась в сторону кухни.
– Вероника, – шепотом обратился к хозяйке Портнягин, – вы догадываетесь, кто это мог сделать?
– Нет, конечно, – ответила Сорина, – да и потом, это же произошло за пределами нашей территории. А на дорогах может твориться все что угодно.
– Да, – согласился продюсер. – У меня как раз сценарий на рассмотрении лежит – там сотрудник ГИБДД оказался вампиром… Я, правда, еще не до конца его прочитал.
В фойе вернулась начинающая актриса.
– Ты как? – обратился к ней Портнягин.
– Очень страшно, – вздохнула девушка, – поехали скорее к тебе.
Появилась Светлана Петровна с подносом, на котором стояли бутылка, стакан и тарелка с закусками.
– Может, тебе коньяку выпить в качестве успокоительного? – предложил продюсер своей подружке.
– Коньяка нет, – сказала Светлана Петровна, – есть виски.
– Сойдет, – махнула рукой девушка.
Она наблюдала, как Светлана Петровна наполнила стакан наполовину, начинающая актриса взяла его, выдохнула и осушила одним глотком. Закусила колбасой и крупной оливкой.
– Я чего так перепугалась,– объяснила девушка,– я же на условном сроке по части второй сто пятьдесят девятой[40]. Любая заморочка – и меня до разбирательства опять на кичу… Неохота, сами понимаете. А можно еще вискарика немножко?
Светлана Петровна, пораженная переменой, внезапно произошедшей с наивной девушкой, посмотрела на хозяйку, и Вероника кивнула:
– Да пусть девочка пьет. Мало ей будет, еще принесем… У Евгения Аркадьевича в комнате для приемов в баре много всякого подобного добра. – Она посмотрела на продюсера: – И вы можете поучаствовать. В крайнем случае, останетесь в комнате для гостей.
Портнягин задумался, а потом мотнул головой:
– Ну раз такое дело, можно и нужно стресс снять.
Глава семнадцатая
В бильярдной был только Сорин. Он сидел перед столом с выпивкой и закусками и улыбался. Вероника подошла к нему, положила рядом с ним пакет со свитером, села напротив, посмотрела на бутылки и на мужа, принюхалась.
– Да не пил, – объяснил Евгений, – разве что с Ничушкиным, когда в карты играли.
– Просто ты веселый. У нас тут такое происходит, а тебя это словно и не касается.
– А меня и не касается. А то, что ментами весь дом забит, так работа у них такая. Скоро уедут, да еще извиняться будут. А я все равно жалобу составлю. Убийство произошло на трассе, а следствие проводят у нас, не давая спать ни хозяевам, ни персоналу, ни вообще посторонним лицам. Кстати, мы с Василием обменялись координатами и скоро будем встречаться.
– С кем? – не поняла Вероника.
– С вице-губернатором, – объяснил Евгений. – Ему, кстати, очень понравилось у нас. Он даже сказал, что надо почаще видеться, можно даже без лишнего ажиотажа, просто семьями.
Сорин поднялся, снял пиджак, надел принесенный женой свитер, погладил себя по груди и животу.
– Теперь не замерзну, – произнес он и тут же продолжил без всякой связи: – У старого, мягко говоря, поэта фамилия Лапников, если ты помнишь. Так вот, я только что, чтобы не откладывать в долгий ящик, решил проверить этого рифмоплета через интернет. Набрал просто – «Лапников». И тут мне вывалили столько Лапниковых, что глаза разбежались. Там и учителя, и футболист какой-то… и поэт – тот самый, что был у нас. И ссылка на историю под названием «Из жизни простого учителя». Вот, послушай.
– Может, потом как-нибудь, – попросила Вероника.
– Потом будет поздно, потому что мы не знаем даже, с кем связались. Потому что это объясняет многое, в том числе и то, что случилось с Романом Курочкиным. Слушай – это недолго.
Евгений Аркадьевич, глядя в монитор своего нового айфона, начал читать:
– Некий десятиклассник, сын известного местного предпринимателя, в далекие девяностые был королем школы. Его боялись, ему подчинялись – и не только школьники. Не потому боялись, что он был качок, а потому, что его отец каждый день выделял своих шестерок, которые на джипах привозили пацана в школу и увозили потом. Но однажды в школе появился новый учитель истории. Было ему лет сорок. Первый урок, который вел новый учитель, пацан решил сорвать, показав, кто в школе хозяин. Мальчик стал бросать в учителя скомканные бумажки и громко материться… Преподаватель подошел к пацану и произнес спокойно и негромко: «Выйдем в коридор и потолкуем, как взрослые люди». Когда вышли, пацан сразу полез в драку, ударил раз, другой. Потом попытался ударить ногой, но все время не попадал. А потом и сам нарвался на тычок в печень. От боли опустился на корточки. После чего учитель обратился к нему: «Слушай сюда, петушара. Сейчас ты звонишь своему папашке-сявке, который вообразил себя бугром. Пусть берет своих пацанов и мчится сюда.