Взяла мужа под руку и вдруг заметила слепого поэта:
– Мне все сегодняшние поэты понравилась. Но Варя – это что-то!
Тут же подскочила жена Ничушкина.
– А где мой муж? – спросила она, оглядываясь по сторонам в попытках увидеть мужа.
– Был в бильярдной, – ответил Гончаров.
– Так я туда заглянула: там только Сорин, и никого больше. Там ведь еще один выход… Вероники тоже нет. Уж могла бы нас проводить.
Глава пятнадцатая
Гости прощались с хозяевами на автомобильной площадке, рассаживались по своим «Роллс-Ройсам», «Бентли» и «Майбахам». Вероника стояла возле мужа в накинутой на плечи горностаевой горжетке, но все равно ежилась и вообще выглядела очень усталой. Дамы чмокали друг друга, и каждая из них благодарила хозяйку за «волнительный» вечер. Наконец площадка почти опустела, на ней остался лишь хозяйский «Бентли», который должен был отвезти в отель Варвару Колпакову, «Мерседес-пульман» Ничушкина и белый «Ренджровер», возле которого стояли Гончаров и Лена. Сорины подошли к ним. Вероника заглянула в салон и увидела сидящего на заднем диване старенького поэта.
– Спасибо вам, – обратилась она к нему, – вы пишете замечательные стихи. Мы так рады, что пригласили именно вас. Муж в полном восторге.
– Не думаю, что все ему понравилось: он мне в карты проиграл, – ответил старичок и приветливо улыбнулся закрывающей его глаза темноте.
– Как тебе вечер? – обратилась Вероника к Лене, собираясь поцеловать ее и проститься.
– Очень понравился. Огромное спасибо.
– Теперь такие творческие встречи у нас станут регулярными…
Евгений Аркадьевич тоже заглянул в окно и помахал рукой поэту, который в любом случае не мог этого видеть. После чего шагнул в сторону и хотел попрощаться с Гончаровым.
Но Игорь не стал пожимать протянутую ему руку, а, придержав хозяина за локоть, спросил:
– Где мы можем поговорить?
– Давайте как-нибудь в другой раз, – попытался уйти от разговора Сорин, – я очень устал сегодня. И мы вроде сегодня уже о многом поговорили.
– Я устал сегодня не меньше вашего, потому что вытерпеть выступления двух молодых графоманов выше моих сил. Но за Лапникова спасибо. Получил удовольствие, и не только я, но и вице-губернатор, который, как мне казалось, не появится вовсе, а он, как оказалось, все-таки пришел – немного опоздал, правда, но аплодировал, стоя у дверей. Как выяснилось, он с давних пор является поклонником творчества Лапникова.
Сорин удивился, но виду не подал и даже посмотрел в сторону, давая понять, что сегодня он не желает ни с кем разговаривать.
– Просто появилась кое-какая информация, она касается не только вас лично, – продолжал настаивать полковник юстиции. – Разговор не будет долгим, я вас уверяю, нам еще Лапникова с внучкой до вокзала надо подбросить.
Он обернулся к опущенному стеклу задней двери, за которой сидела внучка поэта.
– Ведь так? – спросил ее Игорь.
– У нас поезд в полвторого ночи, – подтвердила девочка.
Евгений Аркадьевич задумался, а потом кивнул зачем-то. Кивнул и сказал:
– Хорошо, можно и поговорить, если только недолго.
– Совсем уж коротко не получится. Тут уж как пойдет.
Игорь Алексеевич посмотрел на Сорина, шагнул к Лене и протянул ей ключ от машины:
– Поезжайте без меня, отвези гостей и домой возвращайся: мне тут придется задержаться на какое-то время. А потом я вызову дежурную машину и на ней вернусь.
Лена завела двигатель, и машина направилась к воротам.
Сорин тем временем посмотрел на часы, потом махнул рукой гостю, указывая на вход в павильон:
– Прошу.
На крыльце павильона поэтесса, взяв под ручку актрису Зазнобину, шептала ей:
– Мне так нравятся фильмы с вашим участием! Особенно симпатичны образы, которые вы воплощаете на экране: смелые, умные, откровенные женщины. Вы сейчас где-то снимаетесь?
– Послезавтра начинаются съемки нового фильма. Я теперь буду не на вторых ролях, а главной героиней. Фильм называется «Овечьи слезки». Очень увлекательный сюжет… У меня главная роль – как раз Овечки… Сюжет такой, что один за другим умирают семь богатых мужчин, но их объединяет лишь одно: они были женаты на скромной девушке, которую сами мужья называли Овцой… А она, как оказалось, была главарем банды киллеров. Каждый раз решала завязать, выйти замуж по любви и начать новую жизнь. Но мужья так доставали ее своими придирками: «Где была? Где была? Почему отключила телефон?» В один прекрасный момент…
Мимо прошли Гончаров и Сорин. Варвара Колпакова проводила их взглядом:
– Какой интересный мужчина! Я про того, который помоложе. Кто он?
– Муж сказал, что он мент.
– Фу, – выдохнула поэтесса, – что-то я лоханулась. Менты меня никогда не привлекали: они так далеки от романтических чувств.
Хозяин с Гончаровым расположились в бильярдной, но не у стола с яствами, а у того, что с зеленым сукном, за которым разыгрывались карточные партии. Евгений Аркадьевич положил на стол телефонный аппарат, и тут же он зазвонил. Сорин посмотрел на экранчик.
– Портнягин вызывает, – сообщил он.
– Вероятно, хочет поблагодарить за приятный вечер, – сказал полковник юстиции и посоветовал: – Отключите телефон на четверть часика, а то нам не дадут поговорить и беседа затянется до утра.
Телефон зазвонил еще раз.
– Ноткин – президент моей брокерской компании, – сказал Евгений Аркадьевич, – но с Олегом я могу и утром.
Сорин отключил телефон и спросил:
– Что вы хотели узнать? Тем более так срочно.
– Начну с того, что расследование убийства вашего одноклассника и бывшего делового партнера продолжается. До сих пор доверительного разговора у нас не получилось. Возможно, по прошествии стольких лет вы запамятовали что-то.
– Возможно, – не стал спорить Евгений Аркадьевич. – А что вам удалось выяснить?
– Начнем с того, что бригада Хомяка была вашей. Начинали они самостоятельно с крышевания сутенеров, потом решили взять проституток непосредственно под свою крышу, чтобы весь навар получать. А вы потом убедили Пятииванова заняться более крупными, то есть куда более доходными, делами. Вам была нужна своя собственная группировка, чтобы кошмарить возможных конкурентов. Бригада зарабатывала наездами на предпринимателей, вышибанием долгов и рэкетом. Возможно, они и сами выбирали объекты, но чаще вы им указывали.
– Ерунда какая! – возмутился Сорин. – Кто вам сказал такую чушь?
– Мне об этом поведал Партыко.
– Кто? – удивился Евгений Аркадьевич, задумался, но тут же рассмеялся. – Даже вспоминать не хочу за отсутствием надобности, не знаю я такого и не знал никогда.
– Геннадий Партыко. Погоняло у него тогда было примитивное – Геныч. Он член той самой бригады Хомяка и единственный, кто остался в живых из всего