Надо отдать должное пожарным, прибыли они быстро, огонь потушили оперативно, но в холле выгорело все, что только можно. Кто-то облил там пол, стены и мебель бензином и поджег, уничтожив следы преступления. Поджигатель ушел еще до появления группы.
— Свинцов — больше некому!
Макс винил себя, зря оставил дом без присмотра, могли бы дождаться экспертов, а потом уже отправиться в клуб.
— Или Желтов!
Шмелев и хотел бы сорвать злость на подчиненном, но решение принимал он, львиная часть вины на нем. Хорошо, что майор это понимал.
— А Кашканова тоже Желтов убил?
— Зачем ему? — задумался Шмелев.
— Свинцов следы заметает! Кашканова может что-то знать… Ты со мной? — спросил Макс и, не дожидаясь ответа, направился к своей машине.
Шмелев правильно его понял и поспешил за ним.
В машине Колодин попытался дозвониться до Кашкановой, но ее мобильник не отвечал. Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
К дому на Пролетарской улице подъехали в районе восьми вечера, Кашканова к этому времени должна была вернуться с работы, но дверь никто не открывал. Спросили соседку, та видела, как утром Галина выходила из дома, садилась в машину, — все, больше ничего выяснить не удалось. Установили только местоположение телефона, геолокация показала на городскую свалку. Вряд ли Кашканова находилась там по своей воле. Или кто-то вывез тело женщины туда вместе с отходами, или там всего лишь находился ее телефон.
— Становится все интересней! — скривился Шмелев.
Действовать нужно было немедленно, свалка продолжала функционировать, подъезжали новые машины, слой мусора над телом или всего лишь телефоном нарастал с каждым часом.
* * *
Дом дачный, кирпичный, небольшой, но подвал глубокий, на окнах решетки. Свинец даже в интернет не выходил, увидел объявление на воротах садового товарищества, позвонил, через час подъехал хозяин, отдал ключи в обмен на деньги, все очень просто. И удачно. Для Леры. Он ведь все-таки нажал на спусковой крючок, собираясь ее убить, но в последний момент взял выше, пуля прошла, едва не задев голову. От страха баба хлопнулась в обморок, пришлось приводить ее в чувство.
Лера уже в подвале, связана по рукам и ногам, рот заклеен. Весь день на старом матрасе пролежала, смотрит на Свинца глазами приговоренной к забою коровы.
— Хорошо тебе, лежишь, ни хрена не делаешь, пока я по делам бегаю!
Он смотрел на нее с высоты своего положения, с ухмылкой повелителя судеб. Ему решать: доживет она до завтра или нет. Скорее всего, да. Потому что ей принадлежит клуб, который он должен отобрать и присвоить себе. Сейчас ему не до того, чтобы составлять договоры, проблемы на хвосте. Ступа уже давно хватился своих людей, менты уже догадываются, куда делся Чаплыгин. Но Свинец действительно повелитель судьбы. Своей собственной судьбы. Когда, казалось бы, все валится из рук, он не падает духом, идет ва-банк, поэтому удача благоволит ему. Понимал он, что Галка — слабое звено, поэтому отправился в город, подъехал к офису, где она работала, ни звать ее не пришлось, ни ждать, сама в руки упала, как спелое яблочко. Телефон в мусорку, тело в багажник, хотел вывезти его за город, но перед глазами стояли пятна крови на полу, дырки в стенах. Надо было сразу пустить в дом красного петуха, но Свинец сделал это сегодня. Подъехал, загнал машину в гараж, а там канистра с бензином, все заняло не больше пяти минут. Спокойно подъехал, без проблем унес ноги. И так же спокойно потом похоронил свою жену. Крест на могилке не поставил, но цветочки принесет. Когда-нибудь. Если ничего не случится. А не случится с ним ничего плохого! Кто скажет, что фортуна не на его стороне?
Но судьбу он пытать не стал. Надо было еще Санька замочить, но это слишком опасно, Свинец решил повременить. Тем не менее домой он вернулся с чувством исполненного долга. Санек не баба, удар держать умеет, может, и не сболтнет лишнего.
— Прогуляться не хочешь? — спросил Свинец, в раздумье глядя на Леру.
На дворе ночь, темно, можно проводить ее до летнего душа, пусть помоется, пока он добрый. Но Лера еще шире распахнула глаза, ужас ее захлестнул. А как расстреливают пленных, куда их выводят, как не на природу. Выводят — и в расход.
— Пойдем!
Сам он уже сполоснулся под душем. Начало лета, не жарко, вода за день нагрелась слабо, но прохлада лишь взбодрила его. Даже захотелось сделать доброе дело. Хотя бы в память о бывшей жене.
Свинец развязал Леру, заставил ее раздеться догола и вывел из дома в звенящую ночь. Сверчки самок зазывают, одна уже идет, руками себя обнимает. И трясется от страха.
— Да не ссы ты!
Он затолкал Леру в душ и взвел курок пистолета.
— Попробуешь сдернуть, пристрелю! По частям хоронить буду!
Холодная вода не располагала к долгим процедурам, но все же Свинец успел заснуть к тому моменту, как Лера вышла из душа. Вроде и хорошо себя чувствовал, но усталость вдруг навалилась. А денек выдался еще тот, пока Галку хоронил, из сил выбился.
— Руки покажи! — потребовал он.
Вдруг она гвоздь из досок вытащила, чтобы глаз ему выбить. Баба она крепкая, ударить могла больно. Но нет, ни гвоздя, ни камня.
— Руки вверх! — распалился он.
Глаза привыкли к темноте, даже родинки на женском теле видны. На обнаженном женском теле, которое он мог ставить в позы разной степени развратности. Он мог делать с Лерой все что угодно, и эта мысль возбуждала его.
Лера развела руки, но поднимать их не стала.
— Руки вверх, ноги врозь… — с тоскливой усмешкой сказала она. — Все что угодно, только не связывай меня больше.
— А если сбежишь?
— Куда?.. Мы же вместе с тобой сбежали! И труп Алика на мне! Что я кому скажу, если сбегу? Ментам? Так они мне не поверят. Или сделают вид, что не верят. Тебя нет, я есть, все на меня спишут…
— И на меня.
— Ну, может, и тебе достанется, но я больше о себе думаю. А в тюрьму я не хочу… И Ступин, тот же Градус, они же меня на ремни порежут…
— Без меня порежут.
— А оно мне нужно?
— А со мной нужно?
— Лучше с тобой… Санька твоего грохнем и заживем.
— Чего?! — опешил Свинец.
— А кто еще тебя может сдать?
— Ты это серьезно? — спросил он, не скрывая удивления.
— А у меня вариантов нет: или с тобой, или на свалку истории, — Лера