Одно я знал точно — это дело гораздо серьезнее и опаснее, чем я предполагал изначально. И мне предстоит быть предельно осторожным, чтобы не только выполнить свою миссию, но и остаться в живых.
Глава 9
Туман окутывал улицы Лондона плотным серым саваном. Роман Витальевич Дорохов неспешно брел по мощеным улицам Мэйфэр — самого престижного района британской столицы. Тусклые огни фонарей едва пробивались сквозь молочную пелену, превращая величественные особняки в размытые тени.
Тяжелый медальон с изображением паука, скрытый под тканью рубашки, постоянно напоминал о новой миссии и новом долге. В кармане лежало письмо от Авроры Сергеевны с детальными инструкциями. После стольких лет одержимости местью эта работа казалась почти… освежающей. Хотя, признаться, иногда он скучал по своему кабинету во Внешней Разведке.
Остановившись перед массивными воротами особняка лорда Дарлингтона, Дорохов внимательно изучил охранные заклинания. Тонкая вязь магических линий переливалась в воздухе, создавая сложный узор, видимый только опытному магу. Впрочем, для человека его уровня подобная защита не представляла особой сложности.
Привратник, проверив документы, почтительно проводил его в библиотеку. Помещение поражало своим великолепием — стены, отделанные темным деревом, уходили ввысь, теряясь в полумраке. Тысячи книг в дорогих переплетах теснились на полках, а в огромном камине потрескивали поленья, создавая атмосферу уюта и роскоши.
Лорд Дарлингтон, высокий худощавый мужчина с типично английской бледностью, стоял у окна, вглядываясь в туманную мглу. Когда он повернулся к гостю, Дорохов сразу отметил характерное подрагивание пальцев — первый признак наследственной болезни, поражающей нервную систему.
Разговор, который начался на русском, вскоре перешел на английский — лорд гордился своим знанием языка и что он полиглот. Дорохов намеренно позволил собеседнику вести беседу, лишь изредка направляя ее в нужное русло.
— Исследования в области наследственных заболеваний всегда интересовали определенные круги британской аристократии, — произнес лорд, нервно постукивая пальцами по подлокотнику кресла. — Особенно работы исследовательницы Марии Леонхарт. Вам повезло получить такой самородок.
Дорохов сделал вид, что заинтересовался коллекцией древних фолиантов на ближайшей полке.
— Насколько я знаю, ее теории о коррекции генетических дефектов произвели настоящий фурор в научном сообществе.
— Именно! — Дарлингтон подался вперед, забыв о британской чопорности. — Ее подход к лечению наследственных болезней был революционным. Она предполагала возможность исправления самой структуры… как бы это сказать… жизненной материи человека.
— Жаль, что она не успела завершить свои исследования, — вкрадчиво заметил Дорохов. — Хотя… возможно, ее работа не пропала даром?
— Вы намекаете на Корниловых? — хитро улыбнулся мужчина в ответ. — Да, до нас доходили слухи об их успехах. Но они держат все в строжайшем секрете.
— Меня больше интересуют британские семьи, готовые поддержать подобные исследования, — Дорохов сделал паузу. — Особенно те, кто… особенно заинтересован в результатах.
— Это довольно деликатная тема, — побледнел еще сильнее Дарлингтон. — Древние роды, чистота крови… Такие вопросы не принято обсуждать открыто.
— Конечно. Как и тот факт, что ваш младший сын страдает той же болезнью, что и вы. Только в более тяжелой форме. Сколько ему осталось?
Лорд резко поднялся, его руки заметно дрожали.
— Откуда вам это известно?
— Неважно, — мягко ответил Дорохов. — Важно то, что я могу помочь. У меня есть связи с нужными людьми в России. Но мне нужна информация — кто готов платить за решение своих… генетических проблем?
Дарлингтон долго молчал, глядя в окно. Когда он заговорил, его голос звучал глухо:
— Вы не представляете, что значит видеть, как твой род угасает. Как болезнь, передающаяся из поколения в поколение, медленно убивает твоих детей. Даже магия бессильна против проклятия крови.
— Именно поэтому вы и другие семьи поддерживаете любые исследования в этой области.
— Да. Лорды Пембрук, Ратленд, Девоншир… У каждого свои скелеты в шкафу, свои наследственные проклятия. Мы готовы платить любые деньги, лишь бы избавить наших детей от этого бремени.
Дорохов достал из кармана небольшую записную книжку.
— Расскажите мне подробнее об этих семьях…
Беседа затянулась до поздней ночи. Когда Дорохов покидал особняк, его записная книжка была полна бесценной информации. Список британских аристократических семей, их связи, размеры состояний, конкретные болезни… Все это представляло огромный интерес для Авроры Сергеевны.
Ну а каким образом она склонила этого лорда к такой беседе, Дорохова не слишком интересовало. Иногда лучше не задавать вопросы.
Неспешно шагая по туманным улицам, Дорохов размышлял о странностях судьбы. Кто бы мог подумать, что работы Марии Леонхарт всплывут в его жизни? Точнее сказать, работы матери Темникова. Слишком уж большое влияние он оказал на него.
Впрочем, сейчас его интересовала только практическая сторона вопроса. Эта информация позволит Романовой перехватить контроль над финансовыми потоками и получить компромат на влиятельные семьи по обе стороны Ла-Манша. Влияние всегда у того, кто крепче держит поводок.
* * *
Я сидел за своим столом, внимательно изучая стопку листов, испещренных строчками стихов. Второй сборник… Кто бы мог подумать, что я соглашусь на это. Но, что ни говори, стихотворения приносили просто огромную прибыль, к тому же Лисовецкая очень настойчиво давила на меня.
Солнечный свет, пробивавшийся сквозь высокие окна кабинета, играл на корешках книг в шкафу и отражался от хрустальной чернильницы. Я перечитывал строки, выбирая лучшие для публикации.
Наконец, отложив перо, я откинулся на спинку кресла. Выбор сделан. Теперь предстояло встретиться с издателем и обсудить детали публикации. Но прежде…
— Себастьян! — позвал я.
Дворецкий появился бесшумно, словно материализовавшись из воздуха.
— Да, господин?
— Подготовь, пожалуйста, для меня костюм.
— Конечно, господин. Позволите узнать, по какому поводу?
— Встреча с издателем. Точнее, с его дочерью. Она большая поклонница поэзии, и… моя головная боль. В хорошем смысле, разумеется.
— Понимаю, сэр. Будет сделано, — кивнул он, позволив себе мимолетную улыбку в ответ на мои слова.
Через час я уже входил в один из небольших, но весьма изысканных ресторанов Санкт-Петербурга, где мы договорились встретиться с Наталией. Хрустальные люстры отбрасывали мягкий свет на белоснежные скатерти и начищенные до блеска столовые приборы. Воздух был наполнен ароматами блюд и тихой музыкой струнного квартета.
Наталия Александровна, дочь моего издателя, уже ждала меня за столиком у окна. Ее золотистые локоны изящно обрамляли лицо, а глаза сияли восхищением, когда она увидела меня.
— Максим Николаевич! Как я рада вас видеть!
Я галантно поцеловал воздух над ее рукой.
— Наталия Александровна, это взаимно.
Мы сели, и официант тут же появился рядом, чтобы принять заказ.