— Она мне много рассказывала о вас! Обо всех своих внуках. Но больше всего о Леле, вашей матери. Она все повторяла, что поедет к вам жить.
— Почему? Ей разонравилось жить в Сереете?
— Она любила Сереет, любила деревенскую жизнь, но всегда говорила: «Мне надо ехать к дочери, потому что она их знала».
— Да, теперь припоминаю… — Я обернулась к Жоржу, чтобы объяснить ему: — В конце жизни у Мириам все смешалось в голове. Она думала, что Леля знала Эфраима, Эмму, Жака и Ноэми. Однажды Мириам даже сказала ей: «Ты же помнишь бабушку с дедушкой», как будто Леля выросла у них на глазах.
И тут Жоржу внезапно пришла в голову мысль показать Джульетте открытку — я ее сфотографи ровала на телефон.
— А как же, я знаю эту открытку, — сказала Джульетта.
— Как — знаете?
— Так это же я ее послала.
— Что вы говорите? Эту открытку писали вы?
— Нет-нет! Я просто бросила ее в почтовый ящик!
— Но кто же ее написал?
— Сама Мириам. Незадолго до смерти. Может быть, за несколько дней. Я немного помогала ей, поддерживала руку… В конце жизни она с трудом выводила буквы.
— Вы можете объяснить мне, как именно все произошло?
— Ваша бабушка хотела записать свои воспоминания. Из-за болезни ей не удавалось это сделать. Она что-то писала, но мне трудно было разобрать. То по-французски, то по-русски, то на иврите. У нее в голове перепутались все языки, которые она выучила в жизни, понимаете? И вот однажды вытаскивает она одну открытку из своей коллекции — помните, она собирала репродукции достопримечательностей.
— Как дядя Борис…
— Да, вроде бы это имя я тоже слышала… Должно быть, от нее. И вот, значит, она просит меня помочь ей написать эти четыре имени. Я очень хорошо помню, что она хотела непременно писать шариковой ручкой. Все боялась, что чернила расплывутся и слова будет не прочесть. Потом она сказала: «Когда я перееду жить к дочери, вы пошлете мне эту открытку. Обещаете?» — «Обещаю», — ответила я. И я взяла открытку и унесла домой, и положила туда, где лежали всякие личные документы.
— А потом?
— Она не переехала жить к вашей матери, как надеялась. Она умерла здесь, в Сереете. Об открытке, честно говоря, я совершенно забыла. Она так и лежала у меня дома в целости и сохранности, среди других бумаг. А потом, несколько лет спустя, я поехала с мужем в Париж — на рождественские каникулы. Это была зима две тысячи второго года.
— Да, январь две тысячи третьего.
— Совершенно верно. Я взяла с собой картонную папку, в которой лежали все документы для поездки, удостоверения личности, ваучер на забронированный номер в гостинице… А потом, уже будучи в Париже, я обнаружила под сгибом папки эту открытку. Как раз оставался последний день перед возвращением в Сереет.
— Утро субботы.
— Вот-вот. Я сказала мужу: мне обязательно надо отправить эту открытку, для Мириам это было важно, я ей обещала. И потом, не знаю почему, но мне не хотелось везти эту открытку назад в Сереет. Рядом с нашим отелем находилось большое почтовое отделение.
— Почта Лувра.
— Верно. Там я и бросила ее в почтовый ящик.
— Вы помните, что приклеили марку вверх ногами?
— Не помню совершенно. Стоял собачий холод, муж ждал в машине, я, должно быть, наклеила просто не глядя. Потом мы поехали в аэропорт, и оказалась нелетная погода.
— Вы могли вложить открытку в конверт и добавить хоть пару слов, чтобы объяснить нам! Тогда бы не пришлось столько лет ломать голову…
— Конечно, надо было, но вы представьте себе: Метель, мы опаздываем в аэропорт, муж в машине сердится, конверта у меня под рукой нет…
— Но зачем было Мириам посылать открытку себе самой?
— Просто она знала, что теряет память, и сказала себе: «Их мне забывать нельзя, иначе некому будет вспомнить, что они жили».
Эта книга не была бы написана без материалов, собранных моей матерью. И без ее записей. Значит, она тоже — ее автор.
Эта книга посвящается Грегуару и всем потомкам семьи Рабинович.
Спасибо моему редактору Мартин Саада.
Спасибо Жерару Рамберу, Мирей Сидуан, Карин и Клоду Шабо, Элен Отваль, Натали Зайде и Тоби Натану, Хаиму Корсиа, детективному агентству Дюлюка, Стефану Симону, Хесусу Бартоломе, Вивиан Блок, Марку Беттону.
Спасибо Пьеру Бересту и Лорану Жоли за их внимание и советы.
Спасибо всем читателям, которые поддерживали эту книгу: Аньес, Александру, Анни, Армель, Бенедикту, Сесиль, Клэр, Джиллиан-Джой, Грегуару, Джули, Леле, Марион, Оливье, Присцилле, Софи, Ксавье. Спасибо Эмили, Изабель, Ребекке, Ризлен, Роксане.
И Жюльену Буавану.
Примечания
1
В настоящее время — Булдури. — Здесь и далее при-меч. пер.
2
«Германия побеждает на всех фронтах» (нем.).
3
Граница между оккупированной немцами северной частью Франции и формально независимым режимом Виши, «свободной зоной»;
4
Хотите одну? (нем.)
5
Клаус Барби, долго скрывавшийся нацистский преступник, бывший шеф гестапо Лиона, прозванный за жестокость «лионским мясником», виновный в смерти героя Сопротивления Жана Мулена и десятков тысяч евреев, фигурант громкого процесса 1987 года по поводу «преступления против человечности».
6
Песня Ж.-Б. Клемана, ставшая неофициальным гимном Парижской коммуны, левых сил, коммунистов. Одна из самых популярных песен Франции. Концерт, о котором идет речь, состоялся в январе 1996 года и был посвящен памяти только что скончавшегося Франсуа Миттерана, президента Франции, социалиста.
7
Groupe Union défense — «Группа союз обороны», крайне правая, неонацистская молодежная организация, сторонница активных столкновений с левыми силами, ее символ — круг, напоминающий мишень.
8
Во Франции нумерация классов противоположна русской; таким образом, старшие классы — 2-й, 1-й и завершающий.
9
Слова из песни «Нежность» на идиш: «Можно жить совсем без денег, а без нежности — нельзя. Можно жить совсем без счастья, а без нежности — нельзя…»
10
В лагере Драней детям говорили, что в Пичипой (на