— Да погодите вы со своими сердцами! — вступила и Мара. — С родителями, спрашиваем, что делать?
Пётр перевёл взгляд с одного на другого и приуныл, честно признавшись:
— Этого я не знаю. Я и так пустил вас внутрь на свой страх и риск, просто потому что никто не возразил. А так к райским воротам я раз в неделю прихожу. Раньше было чаще, безвылазно там торчал. Потом поток праведников оскудел. Через день уже можно было приходить. Потом вовсе иссяк. Придёшь — никого. Я в этом месяце вообще отпуск хотел взял и не приходить. Но что-то дёрнуло проверить. Пришёл, а там вы стоите… удивительно!
Малой захрапел в тени древа. Под широкими ветками, полными амброзии. Рядом с ним, набегавшись, прилёг Пукс со ртом, полным беличьих хвостов. Самим здешним белкам они были уже ни к чему. Те отбрасывали их как ящерица хвост в период опасности. А затем у них мгновенно отрастали новые, как и положено в Раю. Рядом с младшим братом прилегла даже Мара, взяв травинку в рот и разглядывая проплывающие облака. Задумалась.
А Даймон вёл неспешную беседу с апостолом, пытаясь уловить суть окружающей обстановки. И понять, зачем она их окружила. Врата рая стояли закрытыми. И как выяснил демонёнок, за последнюю тысячу лет их открывали не часто. Точнее даже — редко. От того души в Раю можно было по пальцам пересчитать.
— И с кем нам Небо защищать? Кого призовём в час нужды? — даже немного расстроился Пётр, когда на пару с демонёнком отведали амброзии и уселись на корне древа.
— Да вы так не переживайте, в аду сейчас с персоналом тоже трудности, — тут же немного успокоил Даймон апостола. — Мы если честно, тот ад по большей части разрушили.
— Как это?
— Да так. Сначала в попытке забрать Малого. Затем сам Малой постарался, а потом уже вместе работали. Ну вот и получилось, что ада, как его знали раньше, уже нет. Да у них и без нас заговоров хватало. Сатану хотели сместить. А по итогу сами сместились. Ну… по большему счёту.
— Правда? — с надеждой в голосе переспросил повеселевший Пётр.
— Правда, — кивнул демонёнок. — Их как расчёска репейники расчесала. И не по одному разу.
— Так это же меняет дело! — тут же подскочил апостол. — Это нужно наверх доложить.
— Чего доложить? — уточнил Даймон.
— Не чего, а кому! — важно поправил Пётр и разгладив тунику, заявил. — Раз такое дело, то нам на второй небесный уровень надо.
— Второй? А Рай что, не единен?
— Конечно, нет! — снова воскликнул обрадованный новостями Пётр, с которыми в Раю было не густо. — В раю семь небес. И каждый уровень сложнее предыдущего. А это так, почти предбанник.
— О, а демонический предбанник выглядел совсем иначе.
— Но вы его тоже разрушили?
— Как бы это помягче сказать… с него начались трещины. А дальше уже чем глубже спускались, тем ответственное оказалось разрушение, — дополнил Даймон с ноткой гордости в голосе. — Нам ведь, Адовым, только дай возможности, а мы их так реализуем, что мало не покажется.
— Тогда точно доложить надо! — загорелись глаза Петра.
— А как нам попасть на второй уровень?
— С этим проблем нет, — ответил апостол и постучал по корню дерево. То тут же начало расти. А пока росло, он добавил. — Раньше лестница меж «этажами» работала. Но её отключили, когда разгулявшиеся ангелы слишком часто на Землю начали наведываться. На Олимпиады, там, посмотреть, или гамбургера в фастфуде перехватить. Здесь то еда сплошь нега, но порой так хочется перехватить полной противоположности. Вот их и тянет гадости пожрать. А потом вес лишний. Ну и в доспехи на смотре не влезают. Поэтому каждого небесного жителя на своём уровне заперли. И новостной ленты лишили, чтобы о лишнем не думал. В облака смотри лучше, чем на Землю подсматривай. Как по мне, так подход правильный.
— Но вы оставили запасной ход? — догадался демонёнок, разглядывая корень Древа, который достал уже до верхних облаков и уполз куда-то за очередной водопад.
— Именно, — кивнул апостол. — Запреты — это хорошо. Ангелам полезно иногда на диете посидеть и в облака повтыкать. Людям же вообще неестественно жить по законам божьим. И ни какие продажные индульгенции возомнивших о себе священнослужителей никогда не влияли на чистоту души. Просто наполняли церковную казну, которая как известно, для дел мирских, а не небесных. И нас вообще не касается. Мы из тех поборов и монетки никогда не видели и тем более — не просили. Понимаешь?
— Понимаю, что люди подстроились, — кивнул демонёнок.
— Да, но само мировоззрение требует жить по совести на благо общества и строить мир в первую очередь в своей душе, думать своей головой, а не искать оправданий своим действиям в священных писаниях, и «священных» ритуалах, которые тоже не мы создавали. Признаться честно, они всё ещё больше похожи на обряды жертвоприношения. А кому? Да уж точно не в фонд Рая.
Демонёнок кивнул и пошёл будить родню. Конечно, люди хитрые. Одни хотят, чтобы другие днями на пролёт поклонялись всевышнему, но и их кормили и не забывали. Вот только тому же человеку муравьи не поклонялись, хоть и догадывались о его существовании. Да если бы и поклонялись, то всякому человеку от того было бы ни жарко, ни холодно. Ибо большому нет дела до малого. И тем более, в масштабах Вселенной.
— Поклоняться — легко, а ты попробуй жить по-человечески. Просто, без всяких поклонений, — раздухарился Пётр, тут же раздвинув для всех корни дерева, в которых образовался вход, как в лифтовую кабинку. — Человеку свободному жить сложнее. А думающему так вдвое. Думающий человек сразу понимает, что если его и создали, то не для нелепых восхвалений создателю, а для чего-то более стоящего. Строительства, например. Или — творческого созидания. Вот песню один красивую напишут, а она тысячи на ноги поднимает. Хотя есть и обратные примеры. Один оружие создаст, а тысяча его применит. И тогда созидание в разрушение переходит. И миром начинает править сила, а не ум и свобода. Души ли, духа ли, мысли ли. Понимаешь?
Даймон посмотрел на сестру. Глаза той загорелись синим. Мара тут же ответила:
— Понимаю,