А может в нём художник и психолог погиб? Ни порисовать не дают, ни поговорить с людьми, как следует. Разбегаются.
Нет, с одной стороны участковый благодарен инициативной гражданке. Иначе совсем нечего писать в отчётах и планах, спускаемых сверху. Но он всё равно недолюбливал старушку. И поделать ничего с собой не мог. Вредная бабка и всё тут… Да за вредность статьи не предусмотрено.
Но в этот раз Нюра на том проводе была явно не в себе. Она несла откровенную околесицу. В словах путалась и постоянно поминала бесов или предлагала вызвать экзорцистов.
«Спятила старая, — лениво подумал участковый. — Ноги у неё, понимаешь, скачут, а в собаку сам дьявол вселился. А по ночам наверняка видит чёрта лысого, если не забывает выключить телевизор, ага».
Потому участковый слушал бред этот вполуха и зевал в кулак украдкой.
Нюра ещё много чего наговорила, но, отбросив откровенный бред, Петрович понял — не отстанет. Надо ехать.
Повесив трубку, он принялся заводить старый автомобиль. Прогуляться хоть на свежем воздухе. А то выспится на службе и дома бессонницей будет ночью маяться.
Тогда либо в «однокашниках» сидеть придётся и картинки вразумительные внукам слать, либо на рыбалку с Палычем ехать, чтобы совсем в диван не прорасти. А на рыбалке одним кефиром не отделаешься!
Это опять потом дремать на работе придётся, чаем отпаиваться — перспектива так себе. А, не дай бог, рыбы привезёшь с рыбалки — чисти её потом, жарь. Внукам тем же раздавай вместо картинок. А те посмотрят, как на умственно-недооценённого.
В двадцатом веке он что ли со своей рыбалкой живёт? Нынче, в двадцать первом веке, время другое, быстрое, отчасти перспективное… Но уже не для него.
Приехал на место происшествия Петрович не в лучшем настроении. Во дворе на Садовой у детской площадки стоял переполох. Прохожие собирались кучками, вздыхали, но вскоре расходились по работам. А дерево рядом с ними было не просто надломлено, но срублено неизвестными силами почти под корень.
— Вот это вандализм! — выдал участковый. — И кого винить?
Недолго думая, он застегнул верхнюю пуговку кителя, поправил планшетку и бодрой поступью направился к подъезду. Он прекрасно знал, где живет баба Нюра. Теперь самому было очень интересно посмотреть на её новых соседей.
Неужто и вправду — нарушители общественного порядка? Вот это повезло под старость служебных лет!
Поднимаясь по лестнице, Петрович присвистнул, разглядывая пентаграммы и непонятные знаки на двери. В самом первом подъезде дома тринадцать он давно не был. Нарисовать могли, когда угодно. Не обязательно новенькие из вандалов.
«К новым жильцам дело не пришить. Да и они ли на дерево покусились? Тот ещё вопросик», — подумал служивый.
— Креатив или вандализм? — не то осудил, не то обрадовался по-настоящему мощному правонарушению участковый. — Порча общественной краски или творческий подход и новые грани в искусстве? Пойди тут разбери!
В голове Петровича уже сам собой составлялся длинный ежемесячный отчёт об административных правонарушениях, где он ставил большую жирную точку и получал премию. А там и до грамотки недалеко.
Если до конца года не оплошает, то вместо планшетки и планшет могут выдать. Цифровизация! А то и оцифровка.
«Роботизация, одним словом. Но лишь бы до чипизации в мозг не дошло», — подумал участковый.
В его-то годы быстро на статью против государства надумает. А если увидят, где с Палычем рыбачат и как — так и штрафов не оберёшься. Всё запишет «большой брат», ещё и обидится, что форму позорит.
Как будто он на рыбалку в форме ездит!
За мыслями этими Петрович остановился у средней двери на пятом этаже. По счёту должна быть четырнадцатой, но на первом этаже одну квартиру на две разделили, от того шестнадцать квартир в подъезде. От того счёт такой странный.
Как же он скучал по несостоятельному элементу в соседней шестнадцатой квартире, где дверь давно была похожа на калитку дворовую. Лет пять уже, почитай, никто не живёт там. Ни буйства, ни угроз, ни даже отрицания переписи населения. Хоть бы сектанты вместо них заселились. Так нет же — пустота. И такая же пустота по происшествиям копилась в его сердце.
Скосив глаза на дверь бабы Нюры слева, где цифры «14» висели, Петрович потянулся было к её звонку, но палец остановился.
Хмыкнув, решил не тратить время на «помощника». И просто мощно постучал кулаком в обшарпанную дверь новоприбывших с цифрой «15».
Зная подъездную смотрящую, Петрович был уверен, что вечная понятая сама подключится к процессу. Хочет он того или нет, сейчас откроет дверь и начнёт свидетельствовать.
Но соседка не вышла. А дверь новеньких жильцов с жутким скрипом открылась. На участкового пахнуло дымом и жаром, как будто в квартире жарили шашлыки. В приоткрытую дверь выбежал погорелец — мальчик лет двенадцати.
Выбежал он с криком:
— Сами с ней сидите!
Попутно он толкнул Афанасия Петровича в бок и помчался вниз по лестнице. Был он перемазан сажей и нёс в руках видимо всё самое ценное, что обычно выносили при пожарах — домашнего питомца.
У мальца это была ручная крыса. А может даже лабораторная, благо на них не написано.
«Какой сознательный гражданин — это плюс, — отметил Петрович. — Но толкнул при исполнении — это минус. А то и пятнадцать суток. Арест, не арест, но штраф с родителей взять можно. Значит, чаю хорошего уже нальют. А там сойдёмся на воспитательной беседе. Сунут то, чем можно угоститься на рыбалке. Так и разойдёмся», — прикинул типичную схему последних лет служения участковый и даже приободрился.
Всё-таки завтрак он уже отработал.
На миг Петровичу послышалось «а может, у этого про сыр спросим?» откуда-то снизу с лестницы. Но это был не голос мальчонки. Слишком тонкий.
Или все же его? Эхо играло злую шутку. А слух уже не тот, что раньше.
Петрович повернулся к лестнице. Прислушался. Пригляделся.
Диалог развиваться не стал. Показалось, выходит. Ослышался.
«Слуховой аппарат пора брать. Да как взять? Только возьмёшь — и на работу больше не пустят. А одной пенсией сыт не будешь. Это в охрану придётся идти. Палыч засмеёт», — прикинул служивый.
Палыч был сантехником и оба смеялись над охранниками сообща. Им есть против кого дружить.
«А будь иначе, в оппозицию уйдёт. Поссориться придётся», — снова подумал Петрович.
Но от мыслей отвлекла дверь, мощно ударившая уже в спину.
Петрович вдруг ощутил полёт и ринулся вниз по ступенькам вниз.